Мир под лунами. Конец прошлого. Анастасия Владимировна Петрова

очень не понравилось, как Териваг загородил меня собой. Да и то, что они заговорили вслух, показывает, насколько оба взволнованы.

      – Она не …, Бероэс, не надо с ней так разговаривать. Ее нельзя трогать. Она под защитой великого Анту.

      Тот дернул тонко вырезанными ноздрями и вдруг оглушительно расхохотался, заложив большие пальцы за пояс бриджей.

      – Подумать только, старик-то тоже, оказывается, подвержен слабостям! Но я его понимаю. Ты только посмотри на нее. Какой рост, какая кожа! Волосы – красные! А грудь!.. Ради таких женщин стоило оставить Аэля в живых! И ты посмел скрыть ее от меня!

      Териваг обернулся ко мне. Ни один мускул на его лице не шевельнулся, но ноги сами собой понесли меня к катеру. Нанья перешли на телепатию. Забравшись в кресло и сжавшись в комок, я ждала, вся дрожа, когда Териваг закончит разговор. Наконец он поднял руку, прощаясь, и пошел к катеру. Бероэс за его спиной белозубо улыбался и показывал мне неприличные жесты. Я вздрогнула, отвернулась.

      – Что означает это слово? Я его не знаю, – спросила я, когда мы поднялись в воздух.

      – И не можешь знать. Не повторяй его больше, это слово мужчин. Тебе дали классическую лексику, а оно появилось уже здесь, на Земле, когда нанья поняли, что женщины лулу не так уж некрасивы.

      В языке нанья есть аналог понятия «секс», и я немедленно возмутилась:

      – Хочешь сказать, вы занимаетесь сексом с нашими женщинами?!

      Вместо ответа Териваг просто дернул бровями. Действительно, намеки Бероэса были абсолютно прозрачными.

      – Домой нам пока рано. Давай сядем где-нибудь на лесной полянке, поедим в тени.

      Когда он опустил катер посреди леса, я все еще разевала рот в удивлении и уже не замечала ни пения птиц, ни дивных цветов, ни деревьев с причудливо искривленными стволами.

      – Не понимаю, Териваг! Как это может быть? Вы же в два раз крупнее нас! Что нормальная женщина может с таким сделать? Разве что в руках подержать!

      Ему явно хотелось улыбнуться.

      – Может, если постарается.

      – Но это… это… невероятно, – бормотала я, спускаясь из катера на травку. – Может, у них тут размеры другие? Или у вас?..

      Он опять промолчал.

      – Тогда без травм не обойдется, – заключила я, принимая у него корзину с едой. – И потом, если вы бодрствуете по году и столько же спите, то сколько у вас длится половой акт?

      – Чаще всего без травм и не обходится. Многие женщины потом умирают от кровотечения. Бероэс пару сотен уже в землю уложил.

      Я возмущенно воззрилась на Теривага. Руки затряслись от злости. Мне-то уже начало казаться, что он добрый и понимающий, хоть и режет лулу! Несмотря на жару, по коже пробежал озноб.

      – А ты сколько уложил, а? – вместо голоса из горла вырвалось шипение.

      Он остановился посреди поляны, помолчал немного, подбирая слова, и махнул рукой.

      – Не надо так переживать, Ксенья. Это же лулу.

      – Вот именно. Это люди! Такие же, как вы! Наши законы запрещают истязать даже мелких животных, а вы убиваете людей ради удовольствия. Не понимаю… – я села на землю,