Мир под лунами. Конец прошлого. Анастасия Владимировна Петрова

загорать здесь нельзя.

      Мы взлетели и понеслись сначала вдоль ручья, потом свернули, и внизу замелькали заросли ядовито-зеленого кустарника. Еще через несколько километров начался лес. Я прилипла к прозрачному куполу катера, стараясь рассмотреть все детали: незнакомые белоствольные деревья, что не раскидывали ветви в стороны, а тянули их вертикально вверх, продолговатые озера, реки, свившиеся клубком, так что виднелись только их сверкающие белым песком повороты, желтые пустыри, узкую светлую линию дороги меж зеленых полей…

      Да, это была дорога, вернее, тропа, а в полях по обе ее стороны работали люди.

      – Что они делают? – спросила я у Теривага.

      Он глянул вниз.

      – Помнишь, ты говорила о злаках? Это опытные поля, здесь …, – он опять произнес то же сложное имя, – выращивает несколько наиболее перспективных для нас видов растений.

      – Как его зовут?

      Териваг сказал имя еще раз, поправил меня, когда я попыталась повторить.

      – Сейчас он в Африке, гостит у наших братьев, что добывают там золото. Поля и сады остались без присмотра, поэтому мне нужно убедиться, что лулу работают, а не разбежались охотиться по лесам.

      Если записать это имя русскими буквами, то за пропуском половины звуков, для которых букв не существует, оно будет выглядеть вот так: Бероэс. Кажется, был такой исторический персонаж, не то ассирийский жрец, не то вавилонский врач⁶.

      Мы приземлились на краю поля, где низкий кудрявый кустарник отделял посевы от сада с ровными рядами деревьев. Когда Териваг вышел из катера, работавшие в поле люди упали на колени, уткнули лица в землю – маленькие сухопарые смуглые мужчины и женщины с неровно остриженными черными волосами. На индусов они нисколько не похожи. Вообще ни на кого не похожи, какой-то совсем отдельный народ. Правильно, откуда взяться индусам в Индии сорокового тысячелетия до настоящего?

      Я подергала Теривага за подол хламиды:

      – Скажи, люди в разных уголках планеты отличаются друг от друга?

      – Как они должны отличаться?

      – Ну там, я не знаю… речью, одеждой, узорами на посуде. Ведь если небольшое число людей живет отдельно от других, у них появляются свои обычаи, отличные от остальных.

      – Отличаются, но не настолько, чтобы я не понимал, о чем они говорят. Для этого их слишком мало. Их психологией занимаются в Морском доме, а я изучаю физиологию. Ксенья, сиди тихо, жди меня. Тебя не должны здесь видеть.

      Он пошел в поле. Едва я успела вдохнуть незнакомо пахнущий воздух, как купол бесшумно вернулся на место, заперев меня в машине. Я прижалась к нему носом. Окружив нанья, мужчины удалялись вместе с ним. Дождавшись, пока господин отойдет подальше, женщины поднялись с колен и вновь склонились над рядами трав, мерно поднимая и опуская инструменты, похожие на огородные тяпки. Окучивают они их, что ли? Или полют?

      Я недовольно поерзала на сиденье, встала на него коленями, постучала по куполу. Это жестоко, в конце концов! Мог бы и не запирать, ясно же, что