Сирота с Манхэттена. Мари-Бернадетт Дюпюи

В десяти метрах от них собралось небольшое общество. На некотором отдалении от основной группы стоял, активно жестикулируя, матрос в форменной темно-синей блузе и фуражке. За спинами людей Катрин только теперь разглядела рыжевато-коричневую меховую громадину.

      – Неужели нашего обитателя гор вывели на прогулку? – Она обернулась к дочке: – Может, подойдем поближе? Не испугаешься?

      – Нет, я медведя совсем не боюсь. И того господина в большой черной шляпе тоже!

      – Вот и славно! А я думала, не из-за медведя ли тебе этой ночью снились плохие сны.

      Элизабет помотала головой. Она просто не могла ответить родителям, когда они расспрашивали о ночных кошмарах; чаще всего видения, заставлявшие ее ночью кричать от ужаса, после пробуждения становились смутными и запутанными. От них оставалась только чувство печали, но скоро забывалось и оно.

      Послышался раскатистый голос дрессировщика медведей. Житель Пиренеев громко препирался с матросом.

      – Как это – моему мишке нельзя потанцевать? Пусть люди посмотрят, порадуются! Даже те, кто едут первым классом, готовы похлопать Гарро!

      Горец тростью, окованной железом, указал на тянущийся вдоль судна узкий коридор и террасу одного из салонов, откуда богатые пассажиры наблюдали за представлением. Дамы были в роскошных платьях и шляпах с пышными перьями, их драгоценности сверкали на солнце.

      – Капитан – единственный хозяин на корабле, – не сдавался молодой матрос. – И он не хочет никаких развлечений на борту сегодня утром. У нас покойник и все связанные с этим хлопоты. Неужели непонятно?

      Медведь в прочном наморднике, равнодушный к этим доводам, внезапно встал на задние лапы и принялся раскачиваться из стороны в сторону, потом по очереди поднимать лапы.

      – Смотрите сами, Гарро хочет размяться! – заявил дрессировщик.

      Засмеялась женщина, восторженно присвистнул подросток. В медведя полетели мелкие монетки, и он изобразил некое подобие реверанса. Катрин отступила: на эту униженную покорность было жалко смотреть.

      – Кати! Принцесса моя! Вот вы где! Я вас искал.

      Гийом обнял супругу за талию. Элизабет была увлечена представлением, и супруги отошли на два шага.

      – Кати, я ходил к родным Ракель Бассан. Они молятся у ее смертного одра. Похороны состоятся сегодня вечером, – шепнул он ей на ухо. – Подумать только! Они собираются устроить похороны по морскому обычаю, то есть тело, завернутое в саван, сбросят в океан.

      – Господи, какой ужас! – содрогнулась Катрин.

      – Капитан говорит, другого выхода нет. Отчего умерла мадам Бассан, неясно, он опасается распространения инфекции. К тому же мы посреди океана.

      Катрин перекрестилась, охваченная священным ужасом. Гийом привлек ее к себе, поцеловал.

      – Я поприсутствую на церемонии вечером, – сказал он, – а вы с Элизабет оставайтесь в спальном отсеке. Она очень нервная, лучше ее от этого оградить.

      Девочка подбежала к родителям. Она улыбалась, сжимая в руке куклу.

      – Завтра вечером медведь