Тот самый одноклассник. Лара Дивеева

но пальчики ног непроизвольно поджались. Взгляд вернулся к обнаженной натурщице с гитарой. То, что Резник представляет меня в таком ракурсе… в таком виде… Это волнует.

      Я проиграла в мыслях варианты картины, одна другой неприличнее. В моих фантазиях в мастерской присутствовал Резник.

      – Эээ… спасибо, Арк, но это не мое. Если позировать, то только с контрабасом, чтобы за него спрятаться.

      – Жаль!

      – Не жалей, тебя мои формы не устроят.

      – Зато есть гарантия, что на эту работу найдется покупатель! – рассмеялся Арк.

      Вернувшись домой, я разделась и придирчиво осмотрела себя в зеркало. Обычное тело, средненькие формы. На картину с балалайкой может, и потяну, а вот с супермодной гитарой – никак. Да и лицо из разряда миловидных, не более того. Каштановые волнистые волосы чуть ниже плеч, обычные серые глаза и бледная кожа никак не вяжутся с образом женщины-вамп на вызывающей эротической картине.

      Если выложиться по полной – там оттенить, тут подкрасить, здесь начесать, то можно вылепить из меня претендентку на мужские взгляды. Однако, если слишком сильно стараться, то станешь в ряд бабочек-однодневок, которых без грима и не узнать.

      В детстве я надеялась вырасти высокой и красивой, но результат получился средненький. Так бывает – на что надеешься, то и не получишь. С конкурсом тоже так вышло.

      Резник удивил меня своей странной фантазией. Мне любопытно, что именно он увидел на холсте. Может, позвонить ему и поблагодарить за вчерашнее? Нет. Хорошо, что я стерла и забыла его номер. Совсем не помню, ни одной цифры не стоит перед глазами.

⁂

      Следующие несколько дней я много работала и старалась не думать о Резнике. В среду утром я проехала мимо его магазина. Ничего примечательного – музыкальные инструменты в витрине, расчищенное от снега крыльцо. Зачем, спрашивается, приехала? На что нарываюсь?

      В пятницу я приехала, чтобы помочь Арку перед открытием выставки. Он нервничал, метался между залами и постоянно менял картины местами.

      – Все не так! Мы не успеем! – вопил он горестно. Арк творческий человек, как и я, поэтому удивляться нечему. У нас докторская степень по накручиванию себя.

      Я ревностно следила, как рабочие вешают мои картины. Не зря волновалась, потому что металлическую конструкцию вздернули вверх ногами.

      – Неужели не видно, что на ней человеческое лицо? – возмутилась я.

      Зря возмутилась. Я пробую себя в разных стилях и не чураюсь абстракций. Повесишь вверх ногами – глядишь, популярность только повысится, да и смысла больше увидят.

      Отвернувшись от недоумевающих рабочих, я заметила в дверях Резника.

      – А ты здесь какими судьбами?

      – А я спонсор. На картинах Арка инструменты из моего магазина. Покажешь свои работы?

      Мне хочется произвести впечатление на Резника, что несправедливо, ведь мне совсем не нравится его музыка. Но я не смогу быть с человеком, который не понимает мое творчество. Никогда не смогу. Никак.

      Данила постоял у каждой работы по паре минут, потом склонился ко мне.

      – Лиознов