Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы. Пер Валё

пролежал бы.

      «Да уж наверное», – сказал себе Мартин Бек.

      – Квартиросдатчики в этой стране, – продолжала Peя, – последняя сволочь. Что поделаешь, строй поощряет эксплуатацию.

      Мартин Бек прикусил нижнюю губу. Он ни с кем не делился своими политическими взглядами и вообще избегал разговоров с политической окраской.

      – Что, не надо о политике? – спросила она. – Ладно, не будем ее трогать. Но так уж вышло, что я сама оказалась в числе квартиросдатчиков. Чистая случайность – наследство… Кстати, дом совсем неплохой, но, когда я сюда переехала, жуть что было, крысиная нора. Мой дорогой родитель за последние десять лет, наверное, ни одной перегоревшей лампочки не сменил, ни одного стекла не вставил. Сам-то он жил в другом конце города и только об одном заботился: собирать квартирную плату да вышибать жильцов, которые не могли заплатить вовремя. Потом превратил квартиры в общежития для иностранных рабочих и вообще тех, кому некуда деться. И драл с них втридорога, благо у них не было выбора. Таких домов в городе полно.

      Кто-то отворил наружную дверь и вошел, но Peя никак не реагировала.

      В дверях кухни появилась девушка в рабочем халате, с узелком в руке.

      – Привет, – поздоровалась она. – Можно, я попользуюсь стиральной машиной?

      – Конечно.

      Девушка не обращала внимания на Мартина Бека, но Peя сказала:

      – Вы ведь не знакомы? Напомни, как тебя зовут.

      Мартин Бек встал и подал девушке руку.

      – Мартин, – сказал он.

      – Ингела, – ответила она.

      – Ингела только что въехала, – объяснила Peя. – В ту самую квартиру, где жил Свэрд. – Она повернулась к девушке с узелком: – Как тебе квартира, нравится?

      – Здорово. Только уборная опять барахлит.

      – Чтоб ее! Завтра утром позвоню водопроводчику.

      – А так все в полном порядке. Да, знаешь…

      – Что?

      – У меня стирального порошка нет.

      – Возьми за ванной.

      – И денег ни гроша.

      – Ничего. Возьми на полкроны, потом отработаешь – скажем, запрешь подъезд на ночь.

      – Спасибо.

      Девушка вышла. Peя закурила новую сигарету.

      – Да, вот тебе один ребус… Квартира хорошая, я ее ремонтировала два года назад. Свэрд платил всего восемьдесят крон в месяц. И все-таки переехал.

      – Почему?

      – Не знаю.

      – Поругались?

      – Что ты! Я с жильцами не ругаюсь. А зачем ругаться? Конечно, у каждого своя блажь. Но это только занятно.

      Мартин Бек промолчал. Он отдыхал душой. К тому же чувствовал, что наводящие вопросы просто не нужны.

      – А самое странное с этим Свэрдом – четыре замка поставил. И это в таком доме, где люди запираются только в тех случаях, когда не хотят, чтобы их беспокоили. А как собрался переезжать, отвинтил все замки, цепочки, задвижки и взял с собой. Надежно был защищен – не хуже нынешних девочек.

      – Это ты в переносном смысле?

      – Да, в сексуальном. Столпы нашего общества негодуют по поводу того, что подростки, особенно девчонки, начинают половую жизнь с тринадцати