Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы. Пер Валё

Бек покрутил между пальцами шариковую ручку, потом спросил:

      – Когда вы прибыли на Бергсгатан?

      – Вечером, что-нибудь около десяти.

      – И что вы увидели?

      – Жуть. Жирные белые черви. И запах паскудный. Одного из полицейских вырвало в прихожей.

      – Где находились полицейские?

      – Один стоял на посту у дверей. Второй сидел в патрульной машине.

      – Они все время держали дверь под наблюдением?

      – Сказали, что все время.

      – Ну и что вы… что ты предпринял?

      – Как что? Вошел и посмотрел. Картина, как я сказал, была жуткая. Но ведь проверить-то надо, вдруг дело нечистое.

      – Однако ты пришел к другому выводу?

      – Ну да. Дело ясное, как апельсин. Дверь была заперта изнутри на кучу замков и задвижек. Ребята еле-еле взломали ее. И окно заперто, и штора опущена.

      – Окно по-прежнему было закрыто?

      – Нет. Они сразу открыли его, как вошли. А иначе пришлось бы противогаз надевать.

      – Сколько ты там пробыл?

      – Недолго. Ровно столько, сколько понадобилось, чтобы убедиться, что уголовной полиции тут делать нечего. Картина четкая: либо самоубийство, либо естественная смерть, а этим местный участок занимается.

      Мартин Бек полистал донесение.

      – Я не вижу описи изъятых предметов.

      – Правда? Выходит, забыли. Да только что там описывать? Барахла-то почти не было. Стол, стул, кровать, да в кухонной нише разная дребедень, вот и все.

      – Но ты произвел осмотр?

      – Конечно. Все осмотрел, только потом дал разрешение.

      – Какое?

      – Чего – какое? Не понял.

      – Какое разрешение ты дал?

      – Останки увозить, какое же еще. Старичка ведь надо было вскрывать. Даже если он своей смертью помер, все равно, есть такое правило.

      – Ты можешь изложить свои наблюдения?

      – Запросто. Труп лежал в трех метрах от окна. Примерно.

      – Примерно?

      – Я не взял с собой рулетки. Месяца два пролежал, должно быть, совсем сгнил. В комнате было два стула, стол и кровать.

      – Два стула?

      – Ага.

      – Ты только что сказал – один.

      – Правда? Нет, кажется, все-таки два. Так, еще полка с книгами и старыми газетами. Ну и на кухне две-три кастрюли, кофейник и все такое прочее.

      – Все такое прочее?

      – Ножи там, вилки, консервный нож, мусорное ведро…

      – Понятно. На полу что-нибудь лежало?

      – Ничего, не считая покойника. Полицейские тоже ничего не нашли, я спрашивал.

      – В квартиру еще кто-нибудь заходил?

      – Нет, ребята сказали, что никто не заходил. Только я да они. Потом приехали мужики с фургоном и увезли труп в полиэтиленовом мешке.

      – И причина смерти Свэрда уже установлена.

      – Ага, вот именно. Застрелился. Уму непостижимо! Куда же он пушку-то дел?

      – У тебя есть какие-нибудь предположения на этот счет?

      – Ноль целых. Дурацкий случай. Этого дела не раскрыть, я точно говорю. Редко, но бывает, верно?

      – А полицейские что сказали?

      – Да