Индивидуум-ство. Л. Буркова

из уст в уста передаются актуальные новости: на смену вышло мало водителей, потому что у них сегодня – забастовка и бунт. план, говорят, большой, а зарплата – маленькая. к тому же штрафы увеличили. к тому же камеры на столбах через каждые двадцать метров висят. проверки к тому же. контролёры повылазили из своих сухих и обустроенных нор, чтобы собрать урожай с маршрутчиков-мигрантов без разрешений на работу.

      Люди топчутся в очереди. Вытягивают шеи. Пожимают плечами.

      Чёрт с ними. С этими разрешениями. С этими мигрантами. С этими штрафами и планами. Как до метро добраться?

      В метро обетованном, перегруженном – тоже коллапс.

      Кто-то прыгнул под поезд и (удивительно!) выжил. Бытует мнение, что неудачниками не становятся. Ими рождаются.

      Да и чёрт с ними. С этими самоубийцами. С этими неудачниками. Пересадка с фиолетовой на оранжевую не будет осуществляться двадцать минут. Даже если поеду через кольцо – всё равно опоздаю.

      И опаздываю.

      – Опаздываете, коллега, – констатирует факт начальница.

      – Коллапс, – отбиваю я грубее, чем нужно.

      – Руководитель мог увидеть Вашу провинность по камерам.

      – И?

      – Плохо будет.

      – И?

      – Накажет.

      – Ух, как страшно!

      – Вы со своими шуточками – доиграетесь!

      – Уже вижу, как он меня привязывает к столбу и бьёт розгами!

      – Тшш, коллега! Что Вы несёте?! А вдруг – прослушка в кабинете?! А вдруг – микрофончики в розетки ввинчены?!

      Девочка из отдела тут же прячет голову в пластиковую ячейку для документов. Зарывается в журналы учёта. Прикрывается стопками личных карточек. Трясущимися руками засовывает в шкафчик мобильный.

      – Читала я про занятный обычай в концентрационном лагере, – не унимается моя внутренняя выдра. – Не помню, правда, в каком именно… Освенцим? Бухенвальд? Дахау? Врать не буду. В общем, один надзиратель уж очень любил выпить кофе с утречка. Под пение и танцы заключённых. Поедая булочки с повидлом, он лицезрел, как истощённая "паства его" плясала да плакала. Падающих на землю – велел уносить не в бараки, но в ближайшую печь. Мол, таких танцоров-иждивенцев содержать нецелесообразно.

      – Что Вы несёте, а?! – пухнет от возмущения начальница. – Думайте же! Думайте! Даже если прослушка в кабинете не ведётся – то юристы за стеной точно уши греют! А уши юристов – это уши Сами-знаете-кого!

      – Беда, – спокойно заключаю я, передвигая красный квадратик на настенном календаре.

      – Это всё потому, что Вы – Козерог. Козероги все такие.

      – Какие?

      – Такие.

      – Великолепные?

      – Высокомерные!

      – Всех нас в детстве лупить нужно было?

      – Коллега!

      Великолепные же, ну!

      Весь день великолепная зевает. Ставит кофейную капельницу. Допингом доводит себя до повышенного артериального давления. Нервно дрыгает коленками, изучая поведение цербера в естественной среде.

      – Вам нужна справка?! – рычит на наивного и невинного сотрудника зверь. – Вы сказали, что Вам – нужна справка?!

      Где попкорн?

      Где