Бездельник. Дима Григ

самом-то деле, карманные кисти Кирилла, восковая чёлка парня – скука. Мы живём в своём Маленьком городке и, сами того не желая, видим друг друга чуть ли не каждый день. Собственно, и истории в нашем городке разлетаются по щелчку. Всё, что нужно, мы друг про друга знаем. Мы насытились собой и окружающими. Нам нечего рассказать. От того и бегающие зрачки Кирилла, вопрошающие глаза той бабы, существует лишь потому, что мы отчаянно цепляемся за тему для разговора. Собрались пить, а пить-то не о чем. Только Саша да Андрей способны забыть про эту скуку. Они слишком увлечены друг другом, из-за чего рацион стада отошёл на задний план – близость тел и не на такое способна. Остальные же выживают, как могут. Всё слишком привычно, самое место для неожиданности. Эти слова вновь ударили меня по голове.

      – Ты чего здесь грустишь? – обратилась ко мне Вика, про существование которой я успел забыть. Она держала пакет сока и бутылку водки.

      – У тебя есть сигареты? – проигнорировав её вопрос, спросил я.

      Она уселась рядом. Я закурил «Парламент». Видимо я ей понравился. Она искала моего общения, внимания моих глаз. От её светлых волос, нежно закинутых за правое плечо, приятно пахло шампунем: сладкий запах мёда, обладающий раскованностью – тебе бы понравилось. А в сочетании с её туалетной водой, напоминающей сладость утренней травы, её кошачьими зелёными зрачками, её искусно выведенными бровями, её миловидными розовыми губами, нежно подымающимися при вздохе и опускающимися при выдохе, её великолепной грудью, её сытными бёдрами, её пояском, перетянутым вокруг гибкой фигуры, её пышной короткой юбкой бирюзового отлива, манящей проникнуть во внутрь, её смело воркующим голоском – всё это давным-давно должно было увести меня в спальню, где бы я воспользовался своим членом, как то придумала природа. Я даже задумался: «А вдруг, эта та неожиданность?». Но я держал себя ровно, на зло тебе и природе, чётко осознавая, что это она подсела ко мне, это она ищет моих лёгких слов, это она покроется мурашками, стоит мне убрать её волосок за ушко или дотронуться до кисти. Флюиды, которые она пускала в меня, как стрелы из лука, не проникали дальше моего волосяного покрова. Как удары тупым лезвием – больно, но недостаточно. Сталкиваясь лицом к лицу с красотой, человек теряет последние граммы человечности.

      Но поверь, не долго я удерживал ровность. Спустя каких-то парочку минут, я отдал ей эту ношу. Ты бы слышал, что за херь это красивое создание исторгало своим милым ротиком. Вся её воркующая певучесть растворилась в моём коктейле. Она начала говорить про политику, про акционизм, про ЛГБТ, про феминизм и прочую котовасию, которая так донимает каждого первого. Ты же знаешь, я терпеть подобного не могу. Мне абсолютно без разницы, есть геи, нет их, тоже самое про натуралов. Так же без разницы, кто там, что там ворует. Она так высокопарно рассуждала о равных правах, словно она само пришествие Господа Бога, мудреца типа Будды. Пора успокоиться. Хватит циркачества. Она видимо хочет бродить по канализации