Я не буду таким никогда. Роман Геннадьевич Кириллов

что, ведя себя по-хамски в отношении к другим национальностям, то внушают им перед собою уважение? У меня они пока что вызвали только презрение.

      На гражданке я всегда вступал в горячие споры с товарищами, если они начинали ругать другие народы, в частности кавказцев или азиатов, дело доходило чуть ли не до драки. А в армии я, к сожалению, сам превратился в человека, который вечно ноет и всех критикует.

      15 февраля, вторник, 17:35, Североморск.

      Стрельбы.

      Сегодня весь состав гарнизонного караула ездил на полигон учиться стрелять из АК-74. Каждому выдали по 29 патронов. Интересно, почему 29, а не 30? Хотя это итак понятно.

      Мне очень понравились сегодняшние стрельбы. В них было даже что-то романтическое. Нас одели как бомжей, но одежда была очень тёплой. Поверх своих брюк мы надели ватные штаны, поверх шинелей рваные бушлаты без пуговиц, которые нужно было завязать верёвками, а вместо прогар у нас были валенки. Нас погрузили в тентованный Урал и повезли на полигон…

      Вот блин, опять построение. Допишу потом.

      20:21.

      Пока мы ехали, я всё время смотрел в дырочку, которую расковыряли в тенте ещё до меня, и любовался красотами русского Севера. Это удивительно красивые места засыпанные белоснежным снегом. Урал остановился примерно за 300-400 метров до самого полигона. Дальше был непроходимый глубокий снег. Но непроходимым он был только для внедорожного военного Урала, а вот для матросов он был очень даже проходимым. Мы шли, по грудь утопая в снегу, неся при этом ещё и необходимое оборудование для стрельб.

      Отстреляли мы хорошо. У меня был один из самых лучших результатов. Я ещё в колледже стрелял лучше всех в группе. Меткий глаз у меня, наверное, от дедушки, который на войне был снайпером по уничтожению немецких снайперов.

      После стрельб мы пили сладкий крепкий чай с сухарями, стоя у костра. Я вечность простоял бы так. Вокруг белый хрустящий снег, мороз, а Ты стоишь у костра и пьёшь сладкий, а самое главное крепкий чай, а не те помои, что обычно наливают на камбузе.

      Потом нас загрузили мишенями, столами, матрацами, автоматами и прочими вещами для того, чтобы мы это всё отнесли в грузовик. Загрузив вещи в кузов Урала, там стало ещё теснее. Но мы постелили матрацы под себя, и в кузове стало тепло и уютно.

      На обратном пути я испытал неописуемое блаженство. Двадцатиградусный мороз. Изо рта идёт пар. А ты тепло одет, лежишь на матраце в окружении товарищей. Тебя сладко укачивают едва расчищенные российские дороги. После трудного дня ты погружаешься в сладкий полудрём. Тебе хочется ехать ещё и ещё, но путь продолжается всего минут двадцать. Ты выходишь из полудрёма от резкого поворота в ворота части и окончательно избавляешься от него при торможении Урала. Слышатся истеричные крики старшин, и хочется кого-нибудь ударить.

      Мы вернулись, когда вся часть уже пообедала. Нас тут же повели на камбуз, и заботливые тётеньки на раздаче, не жалея остатков обеда, накладывают тебе столько еды, сколько ты пожелаешь.

      16 февраля, среда, 14:40, Североморск.

      Белая ворона.

      Ещё