Кротовая нора. Татьяна Владимировна Макарова

Дмитрий забрал трость у меня, – Ну была, значит, была брошь, – снисходительно, как будто, сделав мне одолжение, проговорил он.

      – Сейчас, я еще там посмотрю, и поедем, – указала я на большой камень за кустом.

      – Нет уж, – уже с раздражением и нетерпением проговорил Дмитрий. – Я сам посмотрю, а то вы опять запутаетесь юбкой в кустах, а мне освобождать вас. – Дмитрий зашел за куст и небрежно тростью стал раздвигать высокую траву, закрывавшую камень.

      – А вас никто не просил мне помогать, – с вызовом проговорила я и двинулась к камню, – я сама справлюсь.

      – Сама, – недовольно проворчал Дмитрий, – нет здесь ничего, – Дмитрий тростью откинул небольшой камушек и вдруг наклонился, что-то поднял и недоверчиво хмыкнул, рассматривая находку.

      – Неужели что-то ценное нашли? – съязвила я, кинув на него взгляд, а потом продолжила смотреть себе под ноги.

      – Н-да, думал все вранье, ан нет, – слышала я, как пробормотал Дмитрий, – Мария Владимировна, посмотрите, – он протягивал мне что-то на ладони.

      Приподняв повыше юбки, чтобы в очередной раз не запутаться в кустах, подошла к Дмитрию и посмотрела на его раскрытую ладонь.

      Я увидела свою брошь, в пыли, с застрявшими травинками между ее лепестками. Моей радости не было предела. Дрожащей рукой я взяла брошь, вытащила травинки, подула на нее.

      – Дмитрий Михайлович, – голос мой дрогнул, я взглянула на него, – спасибо большое, мне важно было ее найти. – Я протянула ему брошь снова, – посмотрите, как она прекрасна.

      Мы нашли брошь, значит, все будет хорошо. Как, не знаю, но будет все хорошо. Я чуть не заплясала от радости, хорошо, что плясать не умею, это и удержало от безумства.

      Брошь была в виде крупного цветка – трилистника, с резными лепестками, сплетенных веточек, скрепленных ажурным бантом с развевающимися лентами, в центре которого был крупный изумруд. Цветок, веточки и бант были усыпаны бриллиантами. Оправа броши была из серебра.

      – Да, действительно, красивая брошь, – сказал удивленно Дмитрий, рассматривая ее – я еще не видел таких изящных вещиц.

      Дмитрий вернул мне брошь, и дал тонкий платок с кружевами, заметив, что мои перчатки запылились.

      Отряхнув перчатки и протирая брошь, я заметила, что застежка у нее сломана, одна веточка погнута и несколько лапок, державших камни, разжаты достаточно сильно, так, что камни могут вылететь в любой момент. Я бережно завернула брошь в платок.

      – Надо будет дома ювелира найти, – забывшись, сказала я.

      – Не переживайте, Катюша поможет, – усмехнувшись, сказал Дмитрий, – идемте, пора домой, – и пошел к карете.

      «При чем здесь Катюша», – думала я, еле поспевая за ним, – «ювелира посоветует что ли?»

      10.

      За окном стемнело, умиротворяюще шуршал дождь.

      Люблю, когда идет дождь, с молнией и грозой, с ветром и без, моросящий и ливень, люблю его шум, тихий и шумный.

      В комнате стало сумрачно и прохладно, Глаша принесла мне теплую шаль и зажгла свечи в канделябре.

      Я