Кротовая нора. Татьяна Владимировна Макарова

Андреевна.

      – Хорошо, поищу, но завтра, – неохотно согласился Дмитрий.

      – Дмитрий Михайлович, разрешите мне поехать с вами? – Рискнула попросить я.

      – Зачем? Не стоит, Мария, Дмитрий сам поищет, – попыталась отговорить меня Екатерина Андреевна.

      – Вдруг мне что-то удастся вспомнить, там, на месте, – привела я аргумент.

      – А ведь на самом деле, вдруг получится вспомнить, – теперь поддержала меня Екатерина Андреевна.

      – Уговорили, – улыбнувшись Екатерине Андреевне, сказал Дмитрий.

      Напрашиваясь на поездку, я тешила себя надеждой, что на месте пойму, как мне попасть домой. У меня была уверенность, что найдя брошь, я догадаюсь, как попасть домой.

      7.

      Всю ночь я не могла заснуть, ворочаясь на мягкой кровати. И подушка была слишком мягкой, а я любила жесткую подушку, перина была слишком пушистой, и мне не удавалось улечься спать на живот, как я любила. Потому что сразу проваливалась лицом в перину, и мне нечем было дышать. Под теплым и большим одеялом мне было жарко, без него – холодно. Мне не хватало привычного шума за окном проезжающих машин. Было непривычно тихо: не жужжал холодильник, не хлопали двери соседей, под окнами не шумела загулявшая молодежь, не было сирен скорой помощи, пожарных машин и полиции. Только дом жил своей жизнью: потрескивал паркет, шумел ветер в дымоходе.

      Я решительно откинула одеяло, встала с кровати, босиком прошла по мягкому ворсу ковра, ступила на прохладный паркет и подошла к окну. За окном было темно, тучи скрыли звезды, и даже «белая ночь» была темной. Я прижалась лбом к стеклу и стала смотреть на улицу сквозь запотевшее стекло от моего дыхания. Я пыталась понять, как мне быть дальше, что мне делать, я переживала за родителей, за брата, да и за себя мне было страшно. Я так погрузилась в свои мысли, что очнулась только от того, что у меня замерзли и онемели ноги, а от моего теплого дыхания на запотевшем стекле остались потеки.

      «Вот тебе и особняк, вот тебе и лето, а сквозняки гуляют, не хватало мне еще простыть», – шмыгнув холодным, покрасневшим носом, подумала я, и бросилась в кровать.

      Я укуталась в теплое одеяло, теперь оно мне не мешало, да и в мягкой перине, я стала быстро согреваться. Пригревшись, я незаметно для себя, крепко заснула.

      8.

      Мы с Дмитрием ехали в карете. Карета, запряженная двойкой, на мой взгляд, была шикарная. Кузов кареты внутри и мягкие сиденья были обшиты тканью с набитым узором. По бокам карет висели фонари, которые зажигали в темное время суток. Каретой управлял кучер Платон в темно-зеленом кафтане.

      Дмитрий сидел напротив меня, опершись сложенными руками на трость с костяной резной рукояткой, и смотрел в окно.

      На мне в этот раз было не платье, а ансамбль: пышная юбка и жакет, из той же ткани, что и юбка. Для выезда мне пришлось надеть фижмы. Фижмы – две полукупольные формы для каждого бедра отдельно, из пластин китового уса, соединенные тесьмой на талии. Глаша помогла мне надеть фижмы поверх нижней юбки, и сверху надела юбку от ансамбля. С фижмами