Прелести и прелестницы. Сергей Викторович Попов

не густо, – вяло отозвался здоровячок в штатском, – точнее говоря, – ничего вовсе.

      – Нарочно придумывать не хочу, – оправдывался Игнатьев, – вам ведь это ни к чему.

      – Ни ку чему, – задумчиво согласился здоровячок и безнадёжно посмотрел на Игнатьева. Повисла пауза. Здоровячок достал портсигар, закурил. Сопровождающие пригорюнились.

      Горел тусклый свет, вяло клубился дымок, медленно плыла пыль.

      – Неужели женщину от мужчины отличить нельзя? У женщины плечи – во, а бёдра – во! Сапожки, опять же… Вторичные половые признаки, понимаете? Не все же подряд нынче гермафродиты. Кто есть кто, понять завсегда можно. Ну как же вы так, уважаемый?

      – Так ведь может и не было никого, – неожиданно перировал Игнатьев и насупился, – почём я знаю?

      На укоры он обижался и в обиде своей упорствовал. Всё в сторону косился, платком носовым веки тёр. И теперь – отвернулся к лифту, засопел. Мужики озадаченно переглянулись. А здоровячок всердцах махнул рукой, сел на подоконник и обратился уже к ним:

      – Какие мнения по дальнейшим действиям?

      5.

      Он представился с театральной галантностью: честно прижал подбородок к грудине, резко вскинул голову и, глядя прямо в глаза, торжественно произнёс имя и фамилию. Ничего выдающегося в этом не было. На знакомство нет-нет да и набивались. Не все подряд, конечно. Наталья была из тех, что слегка отпугивали. Как поглядит широко раскрытыми глазищами пристально, как обдаст холодом острым, как затеет паузу мхатовскую… Так мужичок и подёргиваться начинает, лицом перебарщивать, пыжиться. Делает ещё пару вялых заходов для порядка, да и отваливает с миром. У неё само собой это получилось, без умысла. Рефлекс такой.

      Но на этот раз осечка вышла. Взгляд её был дымным, медленным, затягивающим. Чёрт его знает, почему. Но уж никак не из-за достоинств соискателя внимания… Просто сбой системы.

      И вот они уже идут краем водохранилища. Он что-то рассказывает, стараясь рассмешить. Она сдержанно улыбается, поглядывает пытливо. Вокруг – тихо-тихо. Раннее лето, начальный вечер. Зеленоватая вода мирно поблёскивает, речные чайки нежатся на косом солнце. Набережная совершенно пуста – всё как вымерло. И ,может быть, оттого расхожие историйки так выпуклы и забавны. А главное – голос. Грудной, насыщенный ровный. Сотканный точно, без чрезмерностей. Ни на что не претендующий, не напрягающий уши. А заражающий, властный, обволакивающий. Казалось, что он живёт независимо от своего обладателя. И совпадение их во времени и пространстве – не более, чем счастливая случайность.

      Для Натальи вне голоса человека не существовало. Сколько раз перед ней возникали представители мужской части человечества, явно способные вызвать благосклонность противоположного пола. Однако стоило им открыть рот, и всё менялось. И дело было не том, что они говорили. А в том, какие звуки вырывались из глоток этих лощёных субъектов. Отрывистые, неожиданно высокие, надтреснутые… Да мало ли что могло подстерегать собеседницу! И вдруг оказывалось, что невинная особенность голосовых