Призрачная любовь. Саша Курги

сегодня услышала и узнала, было бы справедливо увидеть коллег в их истинном обличии.

      Виктор распахнул дверь, и Вера вошла. В комнате было светло, тепло и… накурено? Вера не любила запах табака. К счастью, психиатр догадался открыть окно. Именно он сейчас с наслаждением затягивался сигаретой, сидя на широком подоконнике. До ее появления хранители вели неспешный разговор, но как только Вера вошла, все молча обернулись к новой коллеге, гомон утих.

      – Что-то вы задержались, – произнес Михаил Петрович. – Я уже начал волноваться, что у тебя, Вера, снова возникли сомнения…

      Девушка поняла, что должна была что-то ответить на это, но не могла открыть рта. Она разглядывала лица хранителей, и в этот миг ей казалось, будто она видит их настоящими людьми с тяжелой судьбой, которую они молча оставили за плечами, чтобы помогать другим, тем кому, возможно, никогда не бывало так же плохо как им самим когда-то. Вера ощутила что-то похожее на священный трепет. Не может быть, чтобы она могла оказаться такой же самоотверженной. Кто-то наверху, должно быть, переоценил душевные качества Веры.

      Она посмотрела в глаза патологоанатому. Что-то вроде эха воспоминания билось в висках. Она знала историю этого человека, слышала ее от одного из преподавателей когда-то. Возможно, она смогла бы вспомнить его настоящее имя, но не посмела бы произнести вслух. Вера словно против воли перевела взгляд на Иваныча и поняла, что он не простил бы ей непослушания. Это было одно из нерушимых правил жизни при больнице. Каждый из хранителей узнает подробности своего прошлого только когда для этого приходит срок.

      Она, в самом деле, без труда узнала привратника, хоть и выглядел он так, как Вера совсем не ожидала. Она рассчитывала встретить тут эдакую тень смерти, бездушного и почти бесплотного Харона в черном саване. Иваныч был одет санитаром морга и выглядел ему под стать – полноватый и с виду пропитый небритый мужчина неопределимого возраста. Такие в свободное время играют где-нибудь в подсобке с дворниками в шашки, а вечером по дороге домой заливают в себя дежурную бутылку водки. Создавалось впечатление, что Иваныч уже так долго обитал при больнице и в этой стране, что научился блестяще копировать нравы ее обитателей. Тяжелый взгляд был единственным, что выдавало в нем принадлежность к потустороннему миру.

      – Здравствуй, Вера, – поприветствовал ее Иваныч.

      И девушка сделала неуверенный шаг в комнату.

      – Что-то случилось? – участливо спросил патологоанатом.

      Он не мог пропустить ее потрясенного взгляда.

      – Не тревожьтесь попусту, профессор, – заговорил психиатр и посмотрел девушке за спину.

      Вера снова вздрогнула, понимая, что едва опять не встретилась с Иннокентием взглядом. Воспоминания о прошлом разе слишком ясно ожили в памяти. Сейчас она видела лишь, как ярко блестели стекла его очков, и Вера вдруг подумала – а можно ли вообще через них было разглядеть его глаза? Психиатр затушил сигарету о блюдечко, которое предусмотрительно держал в руках для того, чтобы