Призрачная любовь. Саша Курги

Но эта особа завела роман с опасным человеком. Она подставила мужа, скрывая интригу, лишила его честного имени и практики. Друзья твердили ему, кто во всем виноват, но Иннокентий с ними ссорился, не желая верить. Супруга стала опасаться, что правда выплывет и подсадила доктора на морфий, выставив сумасшедшим. Он закончил в лечебнице. Вскрыл вены, когда решился посмотреть правде в глаза. Таких, как он, называют простаками, но я думаю, у него была добрая душа, которую эта девица похитила.

      – Черт, – вырвалось у Веры.

      Хирург в упор посмотрел на нее.

      – Ходит тут одна легенда, – продолжил Виктор. – Старше психиатра была только прошлая Вера. Она-то его и встретила у ворот больницы в тысяча девятьсот девятом. Иннокентий был опасен для себя и других. Я не знаю, как хранители приходят на новые должности, но до него психиатров в больнице не существовало. Вера решила, что будут. Она его стражам не отдала, продемонстрировав исцеление от безумия. На самом деле, она что-то в нем заморозила, с тех пор он такой как сейчас. Его очки тоже ее изобретение. В них Иннокентий видит, как обычные люди, без них погружается в мир иллюзий того человека, на которого смотрит. Если их у него отнять, то психиатр снова станет сумасшедшим. Так что разбить стекло в очках… лучше показать его беспомощность перед тобой было невозможно. Но…

      Виктор отвел взгляд.

      – Единственной, кого он слушался, была твоя предшественница. Так я понял, что ты на свое место пришла. Нет лучшего способа доказать ему, что ты ровня, чем продемонстрировать, что он тоже уязвим.

      Виктор перевел дыхание.

      – Вера перед уходом часто с ним говорила. Все хранители приходят в больницу за своим чудом и уходят, как только будут готовы принять его. Вера пообещала, что сделает его тем же человеком, которым он был до своих несчастий. Она так и не смогла. Дело в психиатре: Иннокентий не то, что бы хочет возвращаться к себе. Он тут прижился. Он блестящий врач и едва ли не самый известный из московских хранителей. Сто лет опыта! Он в людях и диагнозах не ошибается, поэтому и ходит такой важный. Если больницу закроют, все московские стационары передерутся за то, чтобы принять его у себя. Он уникален: не только хранитель, но еще и страж.

      Виктор вздохнул.

      – И в этом случае он отхватит себе кабинет побольше, завесит своими картинами и продолжит существовать дальше. Сомневаюсь, что он хотя бы подумает о нас…

      – Ему, в самом деле, все равно? – подала голос Вера.

      Виктор задумался.

      – Я не знаю. Вот что ты должна понимать: он терпеть не может, когда к нему лезут, но он постарается вести себя мило. – Виктор вздохнул. – За годы практики он научился видеть людей насквозь. Идеальный психотерапевт. Рубаха-парень и не подумаешь даже, что он на самом деле такой одинокий. Не подпускает к себе никого. Думаю, то, что у него произошло с женой, он… вроде как зарекся иметь с людьми дело, любить или дружить.

      – Я бы так не сказала, – хмыкнула Вера.

      – Вы встретились не в тех условиях, – прищурился хирург. – Иногда мне кажется, он мнит себя эдаким кукловодом.