Алиса и Диана в Богатырской сечи. Книга 3. Инна Фидянина-Зубкова

и расплакалась.

      – Ну вот, опять, – каркнул чернокрылый друже, решив, что у женщины очередной приступ депрессии на фоне старческого слабоумия.

      А Сказочница и вправду тут же забыла причину своих слёз. Поплакав непонятно об чём, она успокоилась и позвала ворона обедать. На обед же небеса им послали пустые щи да пшенную кашу. Нет, щи конечно были полными, просто в старой Руси так называли постные щи. А в тёмной Руси пусто-щи так и вообще были основным блюдом. Ведь Леший и прочие лесные духи строго-настрого запрещали людям охотиться. Ну… только над богатырями и поляницами они власти не имели. Да и разве сладишь с великанами-буянами?

      Но вернёмся к нашей сказке. Так вот, Сказочница хлебала щи и косилась на свою заветную былинную книгу. Чернила в чернильнице засохли за ненадобностью, и это сильно расстраивало бабульку.

      – Когда в руках работы нету, руки усыхают, – жаловалась она ворону.

      – Носки вяжи! – посоветовал тот. – И вообще, дел немерено: дрова не наколоты, вода до бани не наношена.

      Ворон не ел пустых щей, он охотился втихаря. И сейчас он впустую перебирал лапами по столу, сетовал (как всегда) что он не мужик и не может наколоть дров, да наносить воду для подружки. Он мысленно ругал судьбу и бесчувственного Сварога: «Ну что ему стоит превратить меня в старичка-лесничка? Ведь прошу же, прошу и всё впустую!»

      Но тут Тёмка снова наткнулся на серебристые капли на плече старушки.

      Он подозрительно к ним приблизился, осмотрел со всех сторон и передумал помирать.

      – Что это? – спросил он хозяйку.

      Сказочница перевела взгляд на плечо и вспомнила:

      – Тёмушка, милушка, как же я могла забыть? Дочки прибыли!

      – Кар? – не понял чёрнокрылый.

      – Алиска с Динкой!

      – Кар, кар, как? – подавился пернатый от волнения.

      – Да никак! Не знаю пока.

      – Кар? – опять не понял Тёмыч.

      – А ну тебя! – воскликнула Сказочница и расплакалась.

      Эта маленькая уже история грозилась превратиться в бесконечную историю и гонять наших друзей по кругу, но до глупой птицы вдруг дошла вся суть происходящего, и он больно клюнул бабку в голову:

      – А ну давай, рассказывай про моих мгачинских дев, живо!

      Сказочница крякнула от боли, замахала на него руками и вспомнила, о чём ей шептала струйка пара. Она закивала головой, заулыбалась и рассказала о новом пришествии двух юных сахалинских душ в сказочную страну. У Тёмыча от наплывших чувств чуть ни разорвалось его маленькое сердечко: «Бух, бух, бух, бух!»

      Слышите как оно бьётся? Но ворон до боли в печёнке не хотел показывать пожилой даме своих чувств к девчатам. Он уже знал, что такое ревность, и какие разрушительные силы она в себе несёт. Мудрец не захотел провоцировать хозяйку на нехорошие эмоции. И с чего он взял, что Сказочница начнёт его ревновать к сёстрам? Но тем не менее. Он опустил голову, вздохнул и как бы невзначай прокурлыкал:

      – Надобь мне лететь, однако, придётся помочь двум клухам добраться