Алиса и Диана в Богатырской сечи. Книга 3. Инна Фидянина-Зубкова

в покое!

      Она не поверила в бредни про перерождение мертвых в невиданных существ и была уверена, что нечисть – это звери. Ведь была же она кошкой – была. Значит и все тут живущие – животные жующие. Логика непонятная, но железная. Не уверена, не спорю, шибко в Динкиной голове не копалась – не дает, зараза, мысли свои читать – шифруется.

      А Алиса испугавшись своего беспричинного гнева, ослабила хватку. С ней бывало такое, она часто сама себя боялась. Хм… вроде бы все Криксы-вараксы вылетели из её сердитой души. Или ещё кого-нибудь нужно выгнать оттуда?

      А пока старшая девушка самостоятельно ковырялась в своих эмоциях и в разрастающейся до небес совести… Да сколько ж можно уже! Луговичок вновь позеленел, выпутался из рук вражины и обиделся почему-то не на неё, а на Волшебную книгу:

      – Зря там так меня описали, я вовсе не злой дух!

      Здрасьте приехали! А какой?

      – Я, я, я… сомневающийся.

      Прекрасно, тогда помоги девчатам в этой сказке. Ну или Лешего позови.

      – Не надо звать никакого Лешего, я сам! – вдруг заверещал Луговик, но не потому, что искренне был готов помочь людям, а потому что терпеть не мог конкуренции на своём поле.

      Ну хоть при таком раскладе помогай красавицам. И Луговик демонстративно отвернулся, обдумывая, что же ему делать дальше? А Алиса, устав ковыряться в себе, обмякла и присела на траву.

      – Опять не спросила разрешения? – раздосадовался дух лугов и полей.

      – Какого разрешения? – вяло спросила Алиса.

      – Ты не сказала: дедко Луговичок, разреши присесть на траву-мураву. И не поклонилась три раза.

      Алиса вдруг почувствовала себя так, как чувствует себя любая мать, когда подходит к своим детям и пытается их повоспитывать, а на неё уже сверкают свирепые маленькие глазки протуберантного периода: «Чтобы ты ни сделала, мамочка, чтобы ты ни сказала, ты уже во всём, во всем виновата!»

      Во, во, почувствуй теперь себя также, милая девочка! Что бы ты тут ни сделала, на какую бы грядку ни посадила свою распрекрасную попу, ты кругом и во всём будешь виновата в этом светлом, чудесном мире.

      – Да, да, – закивало ясно солнышко.

      И весело выкатилось из-за тучки, а потом вытянуло свои невесть откуда взявшиеся руки и выдавило серое облако добрым дождичком на землю. Эх, а прятаться то от осадков было некуда.

      – Ой-ё-ёй! – заверещали девчонки, а младшая по старой памяти ещё и заметалась в поисках норки или лавки, чтоб забиться под неё и переждать сырую погоду.

      А Луговик наоборот, обрадовался, подставил своё болотного цвета лицо крупным каплям и запел:

      – Расти, расти моя травка, подрастай муравка, в руки не давайся, косарей пугайся, хоронись богатыря…

      – А вот это уже зря! – подпела ему Динка и по-свойски, ну типа, как зверь на зверя, рыкнула. – Колись, балабол, откуда знаешь ворона Тимофея? И давай скорей показывай, где богатыри живут.

      Глава 4. Ворон и Сказочница у себя дома

      – Бр-р-р! – затряслось солнышко от Динкиного рыка и с испугу