Ветви Ихуа. Александр Соловьёв

тварь! – рявкнул Сигурд, снова вскидывая нож. Он что, сам не понимал, кто общину уделал?

      Он прицелился… Только вот… Еще минуту…

      Что-то мешало. Не иначе, вопрос, на который он не знал ответа.

      Как же это так, а? Отчего она жива – эта чахлая албианская сука? Как это она умудрилась проворных бигемов обойти?

      Албианка бросилась к стене. Куда там… разве албы могут соперничать с бигемами? Сигурд схватив рабыню за ногу, рванул на себя. Обдирая локти, она с воплем сползла вниз. Волосы цвета мела рассыпались по темному камню.

      – Нет! – заверещала. – Отпусти!

      Наклонившись, он схватил ее за железный ремень, – албы носили их, никогда не снимая, как бигемы ошейники.

      Подняв женщину на вытянутой руке, он неглубоко ткнул ее ножом в бок. Албианка взвыла. На шерстяной тунике появилось пятно.

      – Тупица… – заныла она. – Все равно сдохнешь…

      – Воздух… чем воняет? – спросил Сигурд.

      Албианка перестала трепыхаться: похоже, смекнула, что есть шанс отсрочить смерть.

      – Это газ… тут закоулок, запаха нет… – затараторила она. – Потому что воздушный пузырь… газ тяжелее воздуха…

      Сигурд потянул носом.

      – А? – он понимал, что тут запах и впрямь слабее, а больше ничего не понимал. – Ты отчего живая?

      Приподнял ее выше, откинул волосы ножом. Острие чиркнуло по щеке, оцарапало, но женщина даже не дернулась. Держась рукой за рану на боку, она упрямо повторила:

      – Тут воздушный пузырь… газ тяжелее…

      Хитрит албианка. Мудреными загадками говорит.

      Сигурд швырнул рабыню. Она упала на камни, глухо застонала, захлебнулась в кашле.

      – Огин… – процедил Сигурд. – Мой дядя Огин. Где он? Ты отчего живая? Ну?

      – Я не виновата, – женщина поднялась на четвереньки, попятилась. – Они не захотели… они все внизу.

      Ей удалось взобраться обратно под свод. Одной рукой она держалась за окровавленный бок, другую выставила вперед.

      Глупая – думает, это защитит ее от разозленного бигема.

      Сигурд целил в сердце, готовясь сделать выпад.

      – Погоди! – отчаянно взмолилась албианка. – Мы договоримся… я… я кое-что знаю. Поможем друг другу… выживем…

      Ее глаза горели, она тяжело дышала, она хотела жить.

      – Прошу, выслушай, – сказала женщина. – Если не поверишь… потом сам решишь, как поступить.

      – Тварь! – рявкнул он. – Страшно? Кто я? Дикарь? Вы, белобрысые, много таких уделали?

      – Нет! – она замотала головой. – Я никогда никого не убивала. И мои братья не убивали. Клянусь!

      – Брехня! Видала, как Огин умирал? Ну! Отчего его нет, а ты выжила?

      – Уилл… он меня спас… он первым наружу кинулся. Он поверил, схватил меня, наверх потащил…

      Сигурд взвыл. Он потряс ножом.

      Албианка застыла. Сигурд на миг представил ее мертвой – почему-то в гладком белом ложе.

      Он сплюнул, убрал нож за пояс.

      – Говори, – велел. – Медленно… понятно.

      – Да! Да! – она вытерла лицо рукавом, ожила. – Послушай… было около четырех утра, все спали… Флай был за пультом…