Мое инопланетное детство. Ольга Эдуардовна Бондарева

родители увидели сову нового мира (так называемую пернатую кошку ночи) и зверька, подобных которому стали именовать позже ”сусликами”. Сова пролетела над родительскими головами и накрыла собой этого зверька, который неожиданно выскочил из-за завала, что был впереди на пути родителей. Зверек взвизгнул и оказался обмякшим в когтях совы, улетевшей с ним куда-то в ночь.

      Увидев совиную охоту, отец вдохновился надеждой, что тоже сможет охотиться на таких зверьков, и приободрил маму, сказав ей об этом.

      Я той ночью всю дорогу спал на руках отца и проспал случившееся, но позднее узнал обо всем из воспоминаний родителей.

      − « −

      Перед рассветом от реки стал расходиться туман. Он прокрался в лес у горных подножий, и родители оказались идущими в нем, захватившем их по пояс.

      Тогда я и проснулся.

      Небо было серым, но помалу его осиял багряный восход, возвестивший о начале дня, и небе поголубело.

      Жизнерадостно защебетали проснувшиеся птахи. Сначала луговые, что в речной долине, а им вторили птахи лесные.

      Восход сделался ярче, туман расселся, и со стороны речных верховий на небо стало спешно выкатываться Красное Солнце.

      Факел в руках мамы по-прежнему горел. Она не потушила его, потому что в лесу не могли не водиться опасные для нас хищники дневные, а огня они должны были бояться не меньше хищников ночных.

      К тому же от факела можно было разжечь костер на запланированном родителями привале.

      Погони за нами не наблюдалось, звери нас не тревожили, и, невероятно уставшие, родители организовали привал, когда на пути снова попалось хвойное дерево. Под ним лежали орехи, и утренний свет позволил увидеть коричневый цвет их скорлупы.

      Мама развела костер. Отец соорудил два новых факела.

      Смолы в этот раз на стволе дерева не было, и отец добыл ее с помощью ножика, сделав на стволе несколько надрубок.

      Мама меня перепеленала, и вместо ее блузки на мне оказалась ее юбка. Сама она осталась в пальто и нижнем белье под ним.

      Наперед скажу, что в ближайшем будущем меня пеленали в мамины блузку, юбку и в отцовскую рубашку, и не всегда эти необычные мои новые пеленки бывали чистыми. Но я радовался уже тому, что они хотя бы успевали просыхать на родительских плечах.

      Ползунков, которые мама сняла с меня в логове синих чудищ, я лишился. Они потерялись во время побега, случайно выпав из кармана маминого пальто, в который она их положила.

      Я снова был накормлен, но молоко у мамы убывало катастрофически, и я не наелся. Отнятый от рано опустевшей груди, я обиженно скривился и распустил нюни. Мама выразительно посмотрела на отца: ему надлежало отправляться на охоту.

      Но отец и сам это понимал. Не проронив ни слова, он разжег один из новых факелов и с ним скрылся в лесу.