Самопревосхождение. Между Сциллой и Харибдой. Ника Смирнов

а судя по отдельным репликам, и литературной жизни Ники.

      Варвара хитро улыбалась:

      – Я слышала, ты там прекрасно смотришься? – Она многозначительно подчеркнула последние слова.

      – От кого слышала? – Николай удивленно посмотрел на нее.

      – От тебя!

      Саша и Даша фыркнули и убежали ни кухню.

      – Прикалываешься? – Николай решительно двинулся ей навстречу, раскрыв руки как для объятья. Она резко отшатнулась, и ее простое, доброе лицо, никогда не знавшее косметики, залилось румянцем.

      – Не балуй! Ставь опыты и проверяй реакцию на ком-нибудь другом.

      – Однако, что посмеешь, то и пожнешь, – он прямо смотрел ей в глаза, улыбаясь как ни в чем не бывало, а она краснела все больше и больше.

      – Больше не буду, – примирительно сказал Николай, отходя от Варвары.

      – Да говори, что хочешь, только руки не распускай! – отмахнулась Варвара. – И охота тебе без конца гусарить? Сколько можно, пора бы и остепениться…

      – …и подумать о «большой и светлой любви»? Нет, это неверный совет. – Николай откровенно смеялся.

      – А какой верный? – уже без обиды спросила Варвара.

      – А вот какой! – И он с выражением произнес: – «Любовь бывает в жизни один раз, все остальное – эпизоды. Но я обожаю эпизоды!»

      Николай сделал вид, что опять движется к ней, и Варвара снова отпрянула. Он шутливо поднял руки вверх:

      – Сказал же, больше не буду! – Он лукаво смотрел на нее. – А ты, мать, небось, уже жалеешь, что меня оттолкнула?

      – Вовсе не жалею, – возмутилась Варвара и тихо добавила – тоже мне, поручик Ржевский…

      – Значит, игра не получилась, – совершенно спокойно, даже удовлетворенно проговорил Николай и взглянул на часы. – Что ж, «пойду искать по свету, где…». Ну, и так далее.

      – А как же обед? – искренне огорчилась Варвара. – Девчонки так старались.

      – В другой раз! – крикнул Николай, уже закрывая за собой дверь.

* * *

      Покинув своих «подружек», Николай решил в ближайшие же дни посетить Екатерину Дмитриевну, маму Ники, в доме которой он действительно стал, по счастливому стечению обстоятельств, вполне своим человеком. «В конце концов, – думал он, привычно шагая на следующий день в сторону Фонтанки, – я точно знаю, что Ася с Никой приводят туда на выходные подросшую Иоанну, и мне даже бывает дозволено иногда с нею погулять. Так что, попытка не пытка, – спрошу и о главном».

      Когда Николай вошел в дом, все были уже в сборе. Екатерина Дмитриевна в малой гостиной занималась с Иоанной английским языком. Иван-Большой, отец Ники, в ожидании малышки раскладывал в кабинете шахматную партию, – судя по всему, в свои два с небольшим года ребенок уже неплохо соображал. Чудо как похорошевшая после замужества Анна-Мария, которую все родственники и близкие друзья почему-то звали просто Асей, появлялась то тут, то там, и сразу исчезала. Сам Ника вместе с закадычным другом Петром тотчас позвали Николая в свою комнату, где привычно обсуждали, «дегустируя», самые