Игра в исцеление. Александра Владимировна Соколова

уже не наркоманка – только ее личная заслуга. Миссис Хенс, пропустив мимо ушей такую яркую реакцию на свои слова, обратилась ко мне:

      – Итак, Вэлери, каждый поделился своей проблемой. Теперь, может быть, ты расскажешь нам то, что беспокоит тебя?

      Меня беспокоит то, что все думают, будто я больна. Меня беспокоит то, что люди заживо хоронят мою сестру и не верят в выздоровление матери. Меня беспокоят этот странный крик в моей голове. Меня беспокоит то, что я оказалась среди больных людей, чувствуя себе самой здоровой. И сейчас, больше всего, меня беспокоят эти взгляды, которые так и ждут, когда я расскажу свою душераздирающую историю, которой у меня нет.

      Опять эта надоедливая тишина. Единственное, что я сейчас слышала, было собственное, чуть сбившееся, дыхание. Что мне сказать им? Единственное, на что я могу пожаловаться сейчас, так только на то, что порой приходиться голодать. А еще мой отец иногда выпивает после работы и мне приходиться убирать пустые бутылки со стола. Просто бред какой-то. Этим подросткам нужна помощь, у них серьезные проблемы. А я среди них будто путешественник, перепутавший автобусы и теперь с недоумением смотрящий по сторонам.

      С другой стороны, если я так и продолжу молчать, я рискую остаться наедине с этой миссис Хенс, которая уже чуть приоткрыла рот. Но, хуже всего, если все посчитают, что я не готова для коллективных занятий, и меня вновь отправят к мисс Одли (точнее, ее отправят ко мне).

      Я нервно сглотнула. Насколько бы мне сильно было здесь некомфортно, даже это лучше, чем беседа с моим напыщенным психологом, которая только и делает, что коллекционирует мои болезни.

      – Как вы уже поняли, меня зовут Вэлери, – я глубоко вздохнула. – Несколько месяцев назад моя старшая сестра Кесси попала в аварию на 39-ом шоссе. И, если честно, я не понимаю, зачем я здесь. У меня нет и не может быть психологической травмы, со мной все нормально. И, тем более, моя сестра жива и сейчас учиться в колледже.

      На этот раз пауз не было. Я услышала сразу несколько звуков. Первый – короткий смешок. Я повернула голову в сторону рыжеволосой и увидела, как она прикрывает рот рукой. Наши взгляды на секунду встретились, и видимо что-то такое было в моих глазах, после чего она перестала смеяться и убрала руку, теперь всматриваясь в меня с удивлением.

      Потом я услышала тихое шептание Бетти. Она единственная из всех присутствующих смотрела на меня с состраданием. Это мне не понравилось. И зачем она жалеет меня, если я и так сказала, что со мной все хорошо? Лучше бы посочувствовала тем, кто каждый день видит ее одежду. Мышонок, заметя мой взгляд, быстро опустила голову и густо покраснела.

      Я нахмурилась и перевела взгляд на парня. Как ни странно, голова Мэтью не была опущена, и наши взгляды встретились. Его глаза были как первый снег – холодные, но красивые. Он просто смотрел на меня, и в его глазах не читалось ничего, кроме полного равнодушия. Но что-то внутри заставило меня всматриваться в них глубже, на секунду, не больше, мне даже показалось, что в них