Игра в исцеление. Александра Владимировна Соколова

промыть мне мозги – вот что я усвоила за 1,5 месяца сеансов с ней.

      – Как ты себя чувствуешь? Как дела у отца? – привычные вопросы, которые я слышу, кажется, уже сотый раз, нисколько не смущают мисс Одли.

      – Все хорошо, спасибо, – машинально, как и всегда, отвечаю я, стараясь не выдать своего отвращения.

      Несмотря на лишний вес, двигается мисс Одли очень грациозно и быстро. Ее взгляд уже не такой пытливый и слегка напуганный, как у молодых специалистов, но еще не такой измученный страданиями других людей, как у опытных врачей. Именно таких, как мисс Одли, всегда стоит опасаться: они как ястребы, вылетевшие из гнезда, но еще не нашедшие подходящего соперника, и поэтому готовые запустить свои когти в любую жертву, даже самую жалкую и ненужную, которой невозможно насытиться. Именно таким объектом для поглощения, по моему мнению, я представлялась для женщины, рассевшейся на моем диване. По обыкновению, я сажусь на кресло напротив нее, боясь уступить хотя бы миллиметр личного пространства.

      Мисс Одли, не спеша, достает свой массивный блокнот, заполненный всевозможными бумажками разной длины и ширины, и черную ручку. Раньше я думала, что она всегда записывает то, что я говорю ей, но однажды, потеряв бдительность из-за телефонного звонка и оставив свое творчество на письменном столе недалеко от меня, я обнаружила, что из всего нашего сеанса записана только дата и мое имя. Тогда я и поняла, что мисс Одли, во-первых, не такая уж и мать Тереза, раз пользуется методом опытных полицейских (делать вид, что записываешь показания свидетелей, с целью внушить им, будто именно они важны для следствия, а также заставить их вспоминать мельчайшие подробности), а во-вторых, она настолько уверена в своих силах, что думает, будто уже давно меня раскусила и ей незачем заниматься лишним письмом. В любом случае, я прекрасно понимала, что нам обеим не по душе данные сеансы, но все же они продолжаются, словно так и должно быть.

      – Скажи, Вэлери, тебе не бывает скучно одной сидеть дома целый день? – наигранно вежливо спрашивает мисс Одли, чем вызывает у меня еще большее отвращение к себе. – Насколько я знаю, твой отец работает до вечера, а ты практически никуда не выходишь и ни с кем не гуляешь. Разве у тебя нет друзей?

      Если бы у меня не были нарушены биологические часы, и я следила за временем так же, как мисс Одли, то я бы, безусловно, умерла со скуки. Но у меня есть сбившийся режим сна, интернет и видео для Кесси, поэтому я стараюсь не думать о внешнем мире. Впрочем, знать все это посторонним людям не обязательно.

      – Я нахожу себе занятие каждый день, а особо близких друзей у меня нет, – отвечаю я, смотря прямо в глаза мисс Одли.

      Правда в том, что у меня вообще нет друзей. Психотерапевт наверняка знает об этом, но все равно продолжает задавать никому ненужные вопросы, а я продолжаю на них отвечать.

      – Хм, – задумчиво произносит женщина, не сводя с меня глаз.

      Впервые за все наши сеансы, если не считать того случая с телефонным звонком, мисс Одли откладывает свой толстый