Чертополох с окраины Уфы. Фирдауса Наилевна Хазипова

школу №55 на ул. Интернациональной. Это был деревянный барак. А если пройти еще дальше, а потом еще дальше через железнодорожные пути, можно было попасть в деревянный барак такой же конструкции в типографию №1. Но мои родители там уже не работали… Мама устроилась продавцом в овощной киоск напротив общежитий моторостроительного завода. Мой путь в школу пролегал направо, мимо Пятого квартала, мимо общежитий, детского сада и поликлиники. А была другая, параллельная этой, – целый ряд домов частного сектора тянулся почти до школы. Там в полуподвале я покупала керосин для примуса.

      Вечером забирала Альмиру из детсада, и мы шли по «культурной» улице с асфальтом, большими деревьями вдоль тротуара. Иногда мы озорничали, завидев фифу в капроновых чулках и на высоких каблуках. Мы нарочно шлепали по луже, чтобы забрызгать эту «буржуйку». Во мне жила какая-то классовая недоброжелательность к «воображалам». Заглядывали к маме на работу. Сначала она торговала овощами в сетчатом павильоне, потом устроилась рядом в киоск, где были сладости – шоколад, конфеты. У нас в семье до сих пор к сладкому равнодушны. У нее часто пропадали деньги. Когда снесли киоск, нашли купюры, обгрызенные крысами…

      А дома… ругань, толкотня. Ни о каком режиме дня разговора не было. Из-за тесноты уроки приходилось учить за круглым столом, на котором прямо перед глазами стоял черно-белый телевизор.

      – Учи уроки, нечего смотреть кино, – дергали меня.

      Только как ребенку можно не смотреть на экран, когда на расстоянии вытянутой руки в лесу кто-то кого-то ловит или партизаны пробираются в тыл к врагу.

      Для ребенка такая нагрузка была серьезной. И со здоровьем у меня были проблемы. Иногда бабушка договаривалась с соседями насчет бани. Помню, я потеряла там сознание. Очнулась на улице. Мама за шкирку волоком тащила меня по снежной тропинке. Снег скрипел под ее ногами, по бокам стояли высокие сугробы. Ясные звезды жестко светили прямо в глаза и цинично перемигивались между собой, глядя на меня. Таких жестоких звезд я не припомню больше.

      Чаще я ходила в общественную баню. И там, бывало, падала, потеряв сознание. То же самое могло произойти в душном помещении, в накуренной комнате, в транспорте. Видимо, причина была не только в слабых сосудах, но и в постоянном недоедании.

      К окончанию 1-ого класса из упитанного улыбчивого ребенка я превратилась в изможденную девчонку с потухшим взглядом, в стоптанных танкетках и веревками лент вместо бантов…

      Мама с Саматом, забрав Альбину, завербовались на Курильские острова. В Северо-Курильске незадолго до этого цунами смел с острова практически все население городка. И они поехали за длинным рублем. Оттуда приходили посылки с сумасшедше вкусным запахом копченой камбалы, рядышком прикладывались сушеные летучие рыбы, морские звезды, ракушки.

      Если я не путаю, после этого мама купила кооперативную двухкомнатную квартиру на ул. А.Невского в одном из четырех домов, кокетливо развернутых углами к стадиону "Строитель" и парку