Форс-мажор – навсегда!. Андрей Измайлов

на индианку – вплоть до намека на усики, фигура – шахматный слон. Не дешевая блядь, но дорогая содержанка. Однако вот, в метро… Так случилось. Ей – всего остановку. Она не сядет, нет (воин минуту назад привстал, выразив готовность уступить место, – спасибо, нет!).

      Попрошайку заклинило. Попрошайка нуждалась в помощи старшего. Но папаша не имел права даже на мгновение выйти из образа и мимикой скомандовать: «Цапай! Цапай!»

      А дива-индианка откровенно забавлялась:

      – Берешь? Или?

      Старикан-«правдист» накалился от нетерпения, секунды не хватило взорваться: «Не издевайся над ребенком, стервь!» (Дай мне! Это мое!)

      Секунды не хватило. Экстренное торможение! Резко сотрясло. Качнуло. Все стоящие не повалились только потому, что некуда – плотно. На всякий случай воин успел выставить руку – обводяще, гасяще – принять «шахматного слона» в красном приталенном пальто. Ничего личного. Рефлекс. Да, фигура у дивы действительно!..

      Монетка-марка прыгнула из пальцев дитенка, блеснула в воздухе и беззвучно канула в толпе.

      Поезд снова качнулся – в противоход. И стал притормаживать. Уже плавно. Притормаживать, притормаживать, притормаживать… пока не замер окончательно.

      Заползла тишина. Если до того кто-то и пытался общаться, надрывая голосовые связки под стук колес, то тут – как выключили звук.

      Заполз густой запах горелой изоляции. Не учуял бы только хронический гайморитчик. Но – обеспокоенно внюхиваться, зажимать нос, паниковать: вдруг пожар?! Если не замечать, то как бы и нет. Не накликать! Авось и на этот раз пронесет. В метро подобные внезапные остановки посреди тоннеля – сплошь и рядом! Просто регулирующие светофоры. А вонь – от нагрева тормозных колодок, не от изоляции. Какая вонь, где вонь? Битком набито хроническими гайморитчиками. Чего не чувствую, того и нет.

      А через долгую минуту погас свет. Никто не шелохнулся, никто не обмолвился словом. Неразборчивое бормотание рации в кабине машиниста и сдержанное дыхание соседей по несчастью.

      О несчастье никто пока не заикнулся! Перетерпеть! Сейчас тронемся столь же неожиданно, как стопанулись, и забудем еще до прибытия на следующую станцию. Впервой ли?!

      Никто не заикнулся, да. Но мысли-то, мысли куда девать?!

      Вагон метро полностью сгорает за пятнадцать минут.

      Паника губит всех еще раньше, чем собственно пожар.

      Спокойствие, только спокойствие!

      Сообщить о возгорании по громкой связи… Это – раз.

      Не выпрыгивать наружу. По инструкции оповещенный машинист обязан прежде всего обеспечить эвакуацию. Проще всего это сделать, доведя состав до ближайшей остановки, даже если он горит… Это – два.

      Когда и если пути повреждены или двигатель неисправен, тот же машинист сообщит об эвакуации по той же громкой связи. И тогда и если технические системы метрополитена отключат токоведущий рельс. Только потом – высадка… Это – три.

      В тоннеле ни в коем случае не касаться любого металла или кабеля, держаться на