Форс-мажор – навсегда!. Андрей Измайлов

взводный приболел. Тебе ведь к жене надо, не надо?

      – Да не так чтобы… (Деньги на Димку переводятся исправно, а лишний раз общаться – только нервы трепать.)

      – Дык! Съезди еще разочек! С новым контингентом! Парни – во! Только с местными условиями – не очень… А у тебя опыт! Наживной! Знаешь, мы тебя представили к ордену, там всякое возможно – в зависимости от того, с какой ноги начальство встанет. Но вот если съездишь, то получишь наверняка!

      Орден Токмареву так и не высветился, но капитана досрочно присвоили – после второго визита к детям гор.

      Звание обязывает. Командир? И ответь! По возвращении, будь добр, отчитайся – особенно за последнюю, четвертую командировку. Что-то долгонько тебя не было, капитан! Перебор за сорок пять суток – и какой! Где и почему ты, капитан, шлялся, объявившись лишь через три месяца, – особый разговор. А пока:

      – Вам было выдано для личного состава тридцать восемь одеял. Где они?

      – Ё-мое! Откуда я знаю! Старшина был, знал. Убили старшину…

      – Где?

      – Там… Меня самого почти убили!

      – Где одеялы, спрашиваем!

      – Б-б! Сгорели!

      – И есть акт, что сгорели?

      – Нету!

      … Когда начальником ХОЗУ ОМОНа было доложено: мол, нету – одеяло убежало, улетела простыня, генерал Середа, общаясь в прямом эфире с популизом, авторитетно пригвоздил: «Теперь мы знаем, почему в стране нет денег! Из-за отдельных проходимцев, позорящих офицерское звание!»

      Скрипи зубами, глядя в телевизор: «Вот ссс-ука! Ну, ссс-ука! Нет, но ва-ааще!.. Гнать же надо, гнать взашей!» – разумея то ли сановника, то ли популиза… да обоих гнать надо! Ярись не ярись, тех обоих, конечно, погонят рано или поздно взашей, но тебя самого вытурят раньше.

      И пошли вы на хpен! Увольняется капитан Токмарев!

      Скатертью дорога! Но запомните: стоимость этих одеял при расчете с вас удержим!

      Подавитесь! Все? Я свободен?

      Как тебе сказать, капитан… О твоем трехмесячном отсутствии. Помнишь? Особый разговор. В особом отделе. Ты случаем не оборотень, тебя не перевербовали? Нет? А гарантии? Служебное расследование не хо-хо?!

      Хо-хо! Начинайте! Только, пардон, сначала капитан отболеет свое, ладно? Положено!

      Болей-болей, капитан… на здоровье! Мы проследим. За тобой теперь глаз да глаз.

      Именно этот самый «глаз да глаз» отслеживал Артем, уйдя с Грибоедова, на улице, в метро, и теперь – в электричке. С генерала Середы станется! Бог шельму метит – инициалы «говорящие»: Богдан Ульяныч, Б.У. Модный американский стиль – вроде бы уважительно-ласкательное именование высокого начальства сугубо инициально: Б.У. Вместе с тем никаких прозвищ не требуется: Б.У. он и есть «бывший в употреблении», бэ-у… Воистину! Впечатление – генерал Середа многажды употреблялся по назначению в застойные годы, впоследствии подвергся консервации, но был извлечен из долгого ящика – от нашего столичного стола вашему постстоличному столу… на укрепление.

      Потому Токмарев не удивился бы, санкционируй Бэ-У слежку за бывшим капитаном