Прорези на лице. Бессонница. Анатолий Александрович Тушнов

знал, что они здесь, на холодной земле, скрыты наступающим мраком, что они давно перестали летать. Ламмерт заметил, как погасли окна. В вечернем полумраке донеслись звуки бьющихся о воду крыльев.

      Руди вышел из лаборатории и таща что-то в руках – что именно, Ламмерт не разглядел – направился к колодцу. Спустя долгое время помощник показался снова, пока его не было Ламмерт простоял на том же месте и не решился никуда идти. Хотя еще не до конца стемнело, и Ламмерт смог разглядеть помощника, тот его не видел и вернулся в лабораторию. Но теперь свет не зажегся, скоро Руди вышел, накинув рюкзак и звеня инструментами, и запер дверь.

      Ламмерт видел, как Руди сошел с порога и зашагал ему навстречу, вскоре обратив на него взгляд и замедлив шаг.

      – Ты закончил, я вижу, – сказал Ламмерт, Руди молчал. – Трудно все это?.. Ты, верно, недоволен тем, что я тебе сюда поставил? Эта работа… не пренебрегай ей, пожалуйста. Она может быть невыносимой, но всегда лучше бездельничества. Нет ничего хуже для разведчика, чем свободное время… Так даже не замечаешь погоды.

      – Эту погоду нельзя не замечать.

      – Может быть. Но когда мы были еще по ту сторону берега, народ не хотел придавать значение тем симптомам, что вызвали массовые заболевания, также, как и отравленному окружению и токсичному воздуху, идущему с пустыни. А теперь возможно их кладбище накрывает такой же ливень, как и у нас. И дождь безучастно шумит над могилами. Тот самый дождь, который, можно сказать, стал печатью этой эпидемии, – Ламмерт прищурил глаза и всмотрелся в небо, его лицо исказилось – Ведь им нельзя было не замечать…

      Теперь он медленно шел к зданию, и Руди решил выслушать все, что скажет первый разведчик и только, когда этот разговор закончится, отправиться назад на станцию. Помощник шел рядом, удивляясь виду Ламмерта и тому, что он не взял с собой никакого снаряжения. Как оказалась, у него не было даже ключей.

      – Вначале тебе говорят, – продолжал Ламмерт, – что мы здесь для того, чтобы исправить их ошибку. Мы здесь в поисках оставшихся вод, капли жизни. Но в итоге ты просто брошен посреди отравленной природы, вокруг холод и пустота. И много лет ты проводишь именно бездельничая по большей части. А когда наконец встретишь эту жизнь… – он повысил голос и прервался, судорожно бросая взгляд по сторонам в поисках чего-то. Руди открыл им дверь и включил одну лампу. До Ламмерта сразу добрался резкий запах, с примесью яда, медленно убивающего исследователей наравне с ужасной погодой. Ламмерт сильно закашлял. Потом он присел на кресло в углу комнаты, расстегнул мокрое пальто и больше ничего не говорил. В окне зелеными блеклыми пятнами светились гниющие участки деревьев. Руди сказал что-то про свою полученную работу и свое отношение к ней, предложил свои инструменты, отдал ключи и прежде чем уйти, оставил работать радио. В нем диктор сообщал о марше второго потока.

      На следующий день тихим погожим утром Руди вернулся на дневную вахту. Ламмерт остался здесь, они сидели оба на замерзших за ночь скамейках перед низким кирпичным колодцем, окруженным