Прорези на лице. Бессонница. Анатолий Александрович Тушнов

Два голоса, что он слышит, из них один – надежда, вера, что однажды он сможет оторваться от озера и все забыть, а для второго смерть привлекательнее пандемии, милее той холодной земли, где все мертво и где встать в строй порой единственный выход. Об этом кричат дождевые ливни и блеклая, лишенная четких очертаний в пасмурную погоду, гряда холмов. Не слышать их может лишь тот, кто этого озера, этой холодной и мертвой земли, по-настоящему не знает, тот, кто смотрит на нее через синеватые окна центра сбора. А процесс познания…

      No one looks up anymore

      ‘Cause you might get a raindrop in your eye

      And Heaven forbid they see you cry

      As we fall in line…²

      …и есть тот леденящий марш.

      Ламмерт почувствовал, как леденеют его руки, ружье затряслось. Вокруг царил полумрак, он вгляделся в тусклый свет в окне станции и вспомнил про полувахту и про своего помощника. Его вдруг напрягла тишина, которой он до этого, казалось, не замечал. До этого ему слышался дождь, переменный дождь.

      «Полувахтой… До вечера…», – крутилось в голове. Но Руди не заслуживает становится частью строя, решил первый разведчик. Его будущее намного светлее, чем те мысли, что рождает тишина. Безмолвие рассудка того, кто в строю и идет к морю, кто ищет море посреди высохшего дна. Всех их ждет одно, молчание и мысль о…

      Пальцы уже болели от холода. Ламмерт отвел ружье от лица.

      And then I start down the sand

      My eyes are focused on the end of land

      But again the voice inside my head says

      «Follow me instead»

      «Follow me instead»

      «Follow me»³

      Он вышел во флигель и бросил оружие там, только бы быстрее освободить от него руки. Болела голова, и Ламмерт чувствовал, как поднимается страх. Он смог разглядеть вокруг станцию со старомодной мебелью и желтыми стенами, такой, какой она была всегда, и до болезни, и до того, как он начал страдать от истощения и бессонницы. Тени истлели, Ламмерт вернулся к реальности, обрел надежду, веру в будущее своего помощника.

      Окружение больше не тонуло во мраке, будто человеку снова вернули его призму, перед ним снова свет, впереди снова страх. Хватит ли ему сил?..

      Он вышел из станции и направился к Руди, вокруг серые пески и серое небо, морось и слабый ветер. Но первый разведчик помнит, на дне высохшего озера ничто не остается прежним. Все меняется… Это может произойти сегодня, или в любой другой день. Он думает, пока есть надежда, этого не будет, не сегодня. Но как долго человек может жить с верой, как долго он может бояться? В один миг для каждого в строю смерть покажется привлекательнее страха. И Ламмерт понимает, что это ждет и его, что Руди он может так и не помочь. Марш накроет дождем, а Ламмерт будет сожалеть еще больше, он не спасет их двоих. Тут Ламмерт заметил, как капли стали попадать на его пальто, от воды поднялся шум. Он шел в глубокой задумчивости медленно, но случалось, что он оказывался в знакомом месте неожиданно для себя рано, будто должен был идти к нему еще долгое время. Тогда он останавливался и, стоя в тумане, смотрел на воду, всюду заполнившую место, он каждый раз замечал шум, беспрерывный, шум еще живого организма, этой пустыни. А вместе с тем тишина и для самого биотопа, и для