Свист на горе. Психогеддон

меня посетила мысль, что здорово было бы, если бы мне сейчас отсосали. Может это немного повеселит. Неблагодарным бы не остался и потом конечно вылизал бы ее в ответ.

      – Не хочешь мне отсосать? – Будничным тоном поинтересовался я.

      – Что, прости?!

      – Нет и нет. Я не настаиваю. Только не ори. Подумал, что по старой памяти можно. Раньше ты очень это дело любила.

      – Я… ты…

      Гостья начала трястись и теряться в словах. Я ее перебил:

      – Хорошо, Маш, прости. Давай тогда на море посмотрим.

      Повисла недолгая пауза.

      – Так ты остаешься со мной или нет?

      Девушка нахмурилась. Потом расслабилась и молча села рядом, положив руку мне на коленку. Я положил свою сверху.

      – Как там твой роман? – Спросила она. – Как жена?

      – Мы развелись.

      Маша едва заметно улыбнулась. Но через секунду ее лицо одолела тоска. А я продолжал говорить:

      – А роман… Роман я так и не написал. Мне все еще не даются большие формы.

      – И что думаешь делать? – Спросила девушка.

      – С чем?

      – С жизнью.

      – Писать.

      – И все?

      – И все. А что еще, если я ничего больше не умею.

      Маша замолчала и сделала глоток.

      – Вот и я об этом. Остается только писать и пить. Как там твоя попытка пустить корни в Питере?

      – Удачно! Взяли ассистентом режиссера в театр. А еще я переметнулась.

      – Что?

      – Ну, поменяла команду.

      – Что?

      – У меня теперь есть девушка.

      – Оу, – пытаясь сделать максимально удивленное лицо, ответил я. Были основания полагать, что у Маши есть такие склонности – она не просто воздерживалась от замечаний, когда я смотрел на чью-то задницу, она смотрела еще пристальнее и жаднее меня. – Оно и неудивительно – мужика лучше ты бы все равно не нашла.

      – Максим!

      – А скажи, что нет.

      – Нет.

      – Тогда тебе самое место в лесбухах, ведь в мужиках ты не разбираешься.

      – Ты был моим последним мужиком.

      – Говорю же, не разбираешься.

      Я сделал глоток. Допил.

      – Выпивка все.

      – Хорошо. – Ответила Маша и положила голову мне на плечо. – Ты теперь не будешь об этом думать.

      – Не буду. – Ответил я, но спустя мгновение добавил:

      – Теперь об это только и думаю!

      Получилось несколько грубее, чем хотелось, но меня это мало волновало в отличие от моей спутницы.

      – Почему ты такой грубый?!

      Меня захлестнуло эмоциями, вставшими в горле и давящие на него.

      – А я должен тут стелиться перед тобой?! Мы не виделись кучу времени; и вот ты появляешься у меня за спиной, отвлекаешь от моего одиночества, а теперь удивляешься, что я грубый. – Непостижимое разумом желание задеть собеседницу рвалось из меня. Только позднее я пойму, что это ненависть к себе за потерянный шанс. Тогда же это будет животный гнев за вскрытый шрам, забытый до недавнего времени, и ноющий теперь.

      Маша мгновенно