Амиго, мачо, сеньорита…. Владимир Численский

и вернулся оттуда со старой Гешиной майкой. Потом уселся на тот табурет, что считался хозяйским, предоставив, таким образом, Марии занять тот, на котором за завтраком сидел сам, и, резким движением разорвав майку надвое, прокомментировал:

      – Надеюсь, Геша в обиде не будет.

      Они с Марией заговорщицки обменялись улыбками и приступили к сборам.

      Словно отбивая ритм звучавшей мелодии, Мария с легким стуком стала выкладывать на стол содержимое сумочки: пудреницу, набор теней в плоской коробочке, тушь для ресниц в круглой продолговатой упаковке, еще одну такую же упаковку с тушью, которую Костя для чего-то забрал себе, губнушку. Далее пошли предметы, казалось бы, вовсе непредставимые, как содержимое дамской сумочки столь юной девушки: на столе вдруг очутилась масленка с машинным маслом, а затем, что еще более могло бы шокировать случайных наблюдателей столь изумительной сцены, если б они там оказались, – пистолет; с усмешкой, адресованной Косте, выложенный на стол, и мгновенно подвинутый им ближе к себе.

      Наши герои под музыку приступили каждый к своему делу: Мария, щелчком раскрыв пудреницу, взглянула на себя оценивающе; Костя, тоже с щелчком, сдернул кожух с пистолета.

      Пистолет оказался довольно небольшим: из тех, которые мы порой называем дамскими, но все-таки и он был весьма грозным оружием – особенно в опытных руках: настоящий, боевой, а не какой-нибудь там газовый, вполне приличного калибра – восьмимиллиметровый «Вальтер».

      Теперь уже Костя смотрел оценивающе – не на себя, конечно, а на обнаженные внутренности «Вальтера».

      Мария извлекла из упаковки туши щетку и стала поправлять ресницы, Костя достал из другой такой же упаковки такую же щетку, очищенную от туши, и начал старательно тыкать ею в ствол оружия, используя как шомпол; Мария наносила на кожу очищающий крем, а Костя тем временем не спеша наносил масло на механизм пистолета; Мария тщательно стирала излишки нанесенного крема, и Костя столь же тщательно снимал обрывком Гешиной майки излишки смазки.

      Девушка, чем дольше занималась своей внешностью, тем все более преображалась: теперь она уже не выглядела совсем девчонкой, а на глазах превращалась в красивую и уверенную в себе молодую женщину, а Костя, испытывавший те знакомые всем мужчинам чувства, которые мы все испытываем при виде оружия, а уж тем более при обращении с оружием, становился на глазах мальчишкой – глаза его возбужденно горели – и та существенная разница в возрасте, что их разделяла, становилась с каждой минутой все незаметней.

      Одновременно раздались два щелчка – Мария, нанеся последние мазки помады на уже очерченные губы и оценив себя напоследок в зеркальце пудреницы, эффектно захлопнула ее крышку, и Костя, завершив смазку и чистку оружия, звонко заключил его в кожух. Глянув на радостно улыбавшуюся и теперь целиком посвященную ему Марию, он протянул руку поверх стола в ее сторону и требовательно пошевелил пальцами. Сообразив, чего он хочет, девушка вновь заглянула в сумочку и, чуть в ней порывшись, по очереди извлекла оттуда и стоймя выставила