Амиго, мачо, сеньорита…. Владимир Численский

за разговором машинально ощупывал рукой мышцы шеи, можно было догадаться, что оба кого-то ждут, коротают время, а обладатель мощной, как легко угадывалось, шеи немного нервничает.

      Голосом говоривший обладал столь же забавным, сколь и внешностью: не по возрасту высокий, временами срывающийся даже на фальцет, его бойкий голос был слышен и в полутора десятках метров от скамейки. Такой голос нередко встречается у мужчин, которые – употребим здесь такое выражение – слишком уж «долго засиделись в девках» или, скажем более привычными словами, по непонятным для простого обывателя причинам всю свою жизнь прожили бобылем, так и не узнав, что же оно такое – семейный очаг.

      – Слушай, Серега, – разглагольствовал маленький (он, безусловно, относился к тем натурам, которые всегда не прочь о чем-нибудь поболтать), есть у нас такой анекдот… Недавно появился – рассказали дома, когда в отпуску был… Совсем свежак, недавнишний. В общем, англичанин, грузин и казах фантазируют на тему о том, кем бы из животных они хотели стать, если б не были людьми. Ну, англичанин, значит, говорит, что желал бы в таком разе стать дельфином – мол, мы, англичане, морская держава, привыкли к просторам и свежему морскому воздуху, шуму моря – и так далее, и тому подобное. Грузин же, не раздумывая, решил, что тогда бы хотел стать орлом. Мы-де, грузины – кавказцы, то бишь, люди горные, гордые, хотим парить над всеми – и прочее, в том же духе. Дошла очередь решать казаху. Он – молчит, как воды в рот набрал, будто стесняется. Те ему: «Ну, говори, не молчи! Кем бы стать хотел?» А он возьми да и брякни, наконец: «А я бы, мужики, ужом, хотел стать». Те так и обалдели: «Как ужом? Почему ужом? Зачем?» А он им застенчиво так отвечает: «А можно лежа ходить».

      Тот, кого говоривший назвал Серегой, вежливо посмеялся.

      – Так что, Серега, – продолжил тот, который, как выяснилось, оказался стопроцентным казахом – настолько стопроцентным, что, как всякий истинный представитель своей нации, позволял относиться к ней весьма критически, – мы, казахи, еще ленивее вас – русских! – тут он указал дипломатом прямо на грудь приятеля.

      – Ну, спорный вопрос, Бигеша, – усмехнувшись, возразил ему тот, кого звали Сергей, а затем метнул очередной взгляд в сторону кафе.

      – Не, Серега, – услышав реплику, сразу засуетился тот, кого возразивший ласково назвал Бигешой, срываясь на фальцет и размахивая усиленно дипломатом. – Я тебе точно говорю! Когда Аллах делал народы, то почти всем давал какие-нибудь особые достоинства, помимо обычных, общечеловеческих. Англичанам – настойчивость, немцам – трудолюбие и прилежание, евреям ум и хватку, русским – терпение. А вот казахов он, видимо, сделал в числе последних. Особенных достоинств под рукой уже не оказалось. Но ведь люди-то мы, в сущности, неплохие, а, Серега?!

      Вместо ответа Сергей его одернул:

      – Биген! Да не размахивай ты так дипломатом! Еще не ровен час откроется. Ты представляешь, что будет?!

      Его замечание тот, кого, как уже окончательно выяснилось, звали Бигеном,