КАРЕ. Вадим Васильевич Лёвин

уже следующим движением руки вскрыть их. Герман закрыл и открыл глаза. И в то же мгновение не поверил им! Герман был ослеплен уви- денным… Перед его глазами лежало как на блюдечке каре на королях! Градский склонил голову к столу, вытаращил глаза и, как туземец, как чурка неотесанный, смотрел на четырех маститых королей! Четыре разномастные коро- ля, словно четыре лилипута, сидели плечом к плечу на четырех тронах и с высоты своего положения взирали на онемевшее от волнения лицо Германа. Четыре короля хоть и были похожи друг на друга, как сиамские близне- цы, но все же и отличались друг от друга. Короли отлича- лись друг от друга не только мастью, но и, как показалось тогда Герману, выражением своих лиц. Пиковый король был как никогда серьезен и строг, трефовый, как всегда, воинственен и самонадеян, червовый сердечен и мил, а вот бубновый игрив и артистичен. Герман, словно Гул- ливер, смотрел на увенчанных коронами монархов и не верил своим глазам, не верил своему счастью! Четыре властных суверена высочайшим своим повелением меня- ли неудачно складывающуюся для Германа Градского игру в лучшую для него сторону.

      – У вас каре сыграло!.. – подсказал вполголоса Град-

      скому крупье.

      Герман оторвал взгляд от королей, поднял голову от

      стола, раскрыл рот и посмотрел заторможенным взгля-

      дом на крупье, который только что возвестил ему об этой

      его виктории на четырех королях! Осознав произошед-

      шее, Градский вышел из состояния оцепенения и вскочил

      на ноги. Он плотно сжал губы, состроил гримасу, судорож-

      но сжал пальцы и несколько раз после этого взмахнул

      рукой, рассекая кулаком воздух. Герман возликовал! Он

      радовался своему успеху как ребенок! Так, словно только

      что и на последней минуте добавленного времени забил

      победный гол в финальном матче мундиале! Градский с

      силой бил себя кулаком в грудь и призывал других игро-

      ков, которые обратили на него внимание, порадоваться вместе с ним его успеху, его же победе! Крупье, который только что перевернул его карты, показывал своим кол- легам – другим крупье, находившимся в этот час в кази- но, – четыре растопыренных пальца и то и дело повторял:

      «Каре сыграло по максимальной ставке! Четыре короля против двух тузов и двух двоек. Каре сыграло…» Герман уже не прыгал на месте как козел и не бил себя кулаком в грудь как орангутанг, он приложил руку к груди и кланял- ся всем тем игрокам, которые обратили на него внимание и разделили вместе с ним его радость, его же успех. Кто- то даже похлопал в этот момент Градскому в ладоши, так что тот ощутил себя уважаемым артистом, вышедшим по окончании спектакля на поклон к публике. А в это время крупье уже отсчитывал Герману его космический, его бас- нословный выигрыш размером в двадцать тысяч пятьсот американских долларов. Все, буквально все, смотрели в его сторону с улыбками на лицах и завистью в глазах. Это было торжество успеха,