Доказательство жизни. Ольга Рекуц

руку обжигает.

      – Я хотел бы жить так.

      Слова звучат как пушечный выстрел.

      На том конце провода замолкают.

      – Правда? – когда Мелисити наконец отвечает, в ее голосе звучит искреннее удивление. Как будто она наткнулась в учебнике на задачку, решение которой никак не могла понять.

      – Да.

      – Но почему?

      Манназ делает глубокий вдох.

      – Мне кажется, это было бы по-настоящему. Я недавно сделал глупость. Я… я дотронулся до кое-кого. До девушки.

      Она потрясенно выдыхает.

      – Девадига святой, Манназ! Как ты умудрился? Тебе ничего не сделали?

      – Нет-нет, все обошлось, – его голос прерывается.

      – Муж, учеба не доведет тебя до добра. – Мелисити снова замолкает и после долгой паузы осторожно интересуется: – Ты сделал это специально?

      Манназ молчит, и Мелисити понимает все без слов.

      В голосе вместе с осуждением, испугом и брезгливостью – интерес:

      – И как?

      – Я… – Манназ опускает голову. – Я правда думаю, что в этом что-то есть. Может быть, правы были наши предки, а не мы? Может, стремясь избежать того вреда, который несет близость, мы потеряли и пользу? Я впервые почувствовал, что живу. Ее рука, она была мягкой, и я мог почувствовать пальцами влагу ее пота, и, мне кажется, даже пульс. Она немного царапнула меня ногтями, представляешь? Я был уязвимее, чем когда-либо в жизни, но это было очень правильно и по-настоящему, – Манназ утыкается лбом в колени и всхлипывает. – Не думай, что мне не стыдно, я никогда не прощу себя за то, что просто ради эксперимента поиздевался над той девушкой, но…

      – Что «но»?

      Манназ набирает в грудь побольше воздуха.

      – Но я так хочу прикоснуться к тебе, Мел. Стать тебе хотя бы чуточку ближе. Ты даже не представляешь.

      Она молчит, и Манназ чувствует, как по щекам ползут слезы. Мелисити, жена, лучший друг, робот-аватар и голос в наушниках. Вместе они делали домашки, смеялись, ели мороженое, гуляли и болтали обо всем на свете. Когда с ним была она, а когда – аватар, как узнать? Чем она отличается от своего «абсолютно идентичного робота»? Почему ему так важно понять это?

      – Но ты можешь прикоснуться ко мне в любой момент.

      Манназ качает головой.

      – Нет, не к роботу. К тебе.

      Мелисити кашляет.

      Грудь Манназа словно стягивают тугие обручи. Ему до дрожи в пальцах стыдно и горько. Хуже только то, что на какое-то мгновение, всего на миг, когда Манназ услышал заинтересованное «И как?», он действительно поверил, что Мелисити может захотеть того же, чего и он.

      Круглый дурак.

      Извращенец.

      Капризный ребенок.

      Мелисити молчит.

      – Прости, – выдавливает Манназ, и голос его звучит глухо. – Это было неприемлемо.

      – Да, – после паузы отвечает Мел. – Так оно и было.

      Она молчит еще минуту, а затем переключается на рассуждения о том, чего им стоит ждать в новом семестре. Автопилот?

      – Подключить аватара, –