Доказательство жизни. Ольга Рекуц

моментально становится обставленной и уютной – и подключается к аватару.

      Они с Мелисити, Мелисити с его аватаром, гуляют. Жена смеется, глядя ему в лицо, и ест мороженое. Вокруг розово-голубой пейзаж, на фоне которого особенно красиво смотрится белый пломбир. Волосы Мелисити рыжие, платье красное, а улыбка – белая, как и горох на платье.

      Манназ любуется женой и жалеет, что не может сейчас отключить фильтры. Так хочется взглянуть на нее просто, напрямую: ее волосы останутся рыжими? В улыбке все еще будет видна доброта и хитринка?

      Манназ переключается на фронтальную камеру и смотрит на себя глазами Мелисити. Красавчик. Широкоплечий, мужественный, голубоглазый. Загадочный, как герой комикса.

      Лишь отдаленное сходство с тем, что он видел вчера в зеркале.

      Манназ чувствует себя опустошенным и, непонятно почему, отвергнутым. Странное чувство, которое уже переполняет его до краев, теперь вряд ли получится затолкать внутрь.

      ***

      Остаток дня проходит мучительно долго.

      Когда на улице темнеет, Манназ опять нажимает на дужке очков «Мелисити» и выбирает подфункцию «Связаться напрямую».

      В горле пересыхает. Он ждет минуту, две, когда наконец в наушниках раздается удивленный голос:

      – Манназ? Что-то случилось?

      Он выдыхает. Мелисити ответила!

      – Нет, ничего, – поспешно оправдывается он. – Ничего такого. – Он опускается на тахту и сцепляет руки в замок.

      – Тогда почему ты звонишь мне по экстренной связи? – удивление сменяется раздражением.

      Манназ упивается ее голосом, высоким, мягким, в котором, как всегда, звучат стальные и решительные нотки. Мелисити любит держать все под контролем и ненавидит что-то не понимать. У жены голос командира армии из прошлого. Она делает вид, что обижается на такое сравнение, но каждый раз довольно улыбается.

      Как же он любит ее.

      – Прости. Я просто хотел поговорить с тобой. Можно?

      После нескольких секунд молчания, за которые Манназ успевает вытянуть несколько ниток из обивки тахты, Мелисити смеется:

      – Ты опять читаешь что-то по истории и тебя потянуло на экзотику? Какой ты все-таки чудак! Давай. Как у тебя дела?

      – Хорошо. У меня дела хорошо. – Он медлит. – Мелисити. Ты никогда не думала о том, как люди жили до этого всего? До Второго Пришествия?

      – Эй, ботаник! Семестр уже месяц как закончился, дай передохнуть!

      – Мел…

      Она фыркает.

      – Конечно думала, даже курсовую об этом писала.

      Манназ заслушивается ее бархатным смехом. Как бы он звучал без искажения наушников?

      Вполовину не так красиво?

      Еще красивее?

      Тем временем Мелисити продолжает:

      – Плохо они жили: болезни, инфекции. Попробуй останови заразу, когда люди все время проводят друг с другом и даже здороваются за руку. Ну и сумасшедшие все были – откуда, ты думаешь, столько войн? Постоянно друг с другом контактировали. Где близость – там агрессия, где агрессия – там вред, – назидательно повторяет