Человек как iPhone. Оганес Григорьевич Мартиросян

сменят волосы, будешь только стричь их иногда.

      – Не мучай меня, Крист, угомонись, каждая затяжка делает космос, строит его и расширяет.

      – Конечно. Ведь всё началось с двух узбеков, которые пришли и начали класть кирпич, возводя вселенную.

      – Просто кирпич?

      – Ну, конечно, теплый, горячий, красный. Посмотри на солнце: его построили таджики или армяне.

      – День за днем?

      – Иногда. В перерывах жевали насвай или пили коньяк.

      – О, под огоньком.

      – Конечно, ведь, говоря Кыргызстан, мы разгрызаем в этот момент хрящ и сухожилие коня.

      – А говоря Гагарин, представляем муки и сложности, долгую подготовку, полет собак, полет человека, недолгое время в космосе и неизбежный возврат.

      – Конечно, а надо так: прошелся немного, открыл ключом дверь, зашел в космос, разулся, надел тапочки с собачками, сел в зале, открыл вино, выпил стакан и затянулся кубинской сигарой. Слушая желтую музыку. Легкую и свою.

      Разомлели, расширились, растянули жевательные резинки мозгов, выдули пузыри, каждый из которых – предсмертная маска Т-1000, в кипящем котле, металле, живущем сто тысяч раз.

      "Какое полноправие в голове, будто мозг бежит по улице и глотает людей, уносясь к далеким берегам и маленьким обидам, нанесенным прохожим осетином империи США".

      Столкнулись в воздухе на высоте в тысячу километров над землей, засветились, отобразились друг в друге, по-чеченски и по-ингушски распались и разошлись, показали ножи, пушки, зубы, предложили друг другу мировую и Вторую мировую войну, которую ранее выковырял из зубов вилкой старик и выбросил в море, пьющее ночь и день.

      "Звать можно только венгерские фильмы, подзывать их к себе, поглаживать, кормить мясом, бульоном и смотреть на то, как они от мяса и бульона переходят к твоей руке, оставляя от нее только музыку Брамса и Шуберта".

      Курт немного отошел, огляделся, скосил глаза и подумал об уплотнении жизни, которое скоро станет таким, что на бойнях и мясокомбинатах будут делать тушенки с душой свиней, овец и коров.

      "Когда тушенка будет кончаться, дети станут совать в банки пальцы, макать их в холодец и жир и с жадностью есть преобразованные карандаши, ручки, тетради и ластики, удивляясь вкусу и калориям оных".

      Они бросили курить и зашлись легким кашлем, синхронно, после чего Курт открыл окно и свесился из него, дыша македонским воздухом.

      "Причина человека – рак. Рак породил его. И болезнь, и животное. Человек должен идти назад, пятиться, омолаживаясь и становясь вечным, стремясь к антивселенной, второму уху, которое отрезал себе Ван Гог, не поняв его суть, то есть подумав, что это Степан или Ахмед где-то в Российской империи наезжают на него".

      Вернул голову с улицы, плюнул в мусорное ведро, прошелся по кухне, посмотрел на часы.

      – Люблю хорошую кухню, – начал он, – когда ты сидишь в ресторане, пьешь дорогой французский коньяк, ешь шашлык с луком и зеленью, с кетчупом, с черным хлебом и куришь при этом кальян, – разве все это плохо?

      – Можно в кафешке сидеть, есть хинкали и сациви, пить пиво и фотографировать эту еду.

      – Допустимо и в Ереване быть, находиться