Я. Ты. Мы. Они. Алиса Евстигнеева

я захлёбывалась в своих эмоциях. А тут хотелось всё время лежать и спать, словно из меня в один момент вытащили батарейки. Затем пришла тошнота. Сначала просто мутило, я ходила и убеждала себя, что это от плохого настроения. Потом меня начало выворачивать наизнанку, причём не только утром, а в любое время суток. И тут я тоже ходила и убеждала себя, что от стресса, от переживаний, от того, что я не в настроении. В голове откуда-то всплыло модное слово психосоматика. Да, это, конечно же, она, ведь ничего другого быть не могло.

      Ну а окончательной точкой во всём этом стал мой обморок. Вот я иду по коридору во время перемены, вот вижу спереди Сашку, идущего с Каринкой, а вот я очень эпично проваливаюсь в темноту… потом, правда, оказалось, что прямо в руки Чернову, но последнее, честное слово, полная случайность и дикая инсинуация со стороны судьбы.

      Прихожу я в себя в кабинете медика, когда мне под нос подсовывают нашатырь. От резкого запаха опять начинает тошнить, я чуть не скатываюсь с неудобной кушетки, но чужие руки меня ловят. Конечно же Чернов.

      – Пришла в себя? – спрашивает школьный фельдшер Марья Васильевна.

      Я лишь бурчу что-то невнятное в ответ.

      –Спасибо, Саш, за помощь, думаю, что ты можешь идти. Дальше я с нашей больной разберусь сама.

      –Я останусь, – категорически заявляет Чернов, чем очень сильно удивил нас.

      –Думаю, что мы тут сами справимся, девочками, – улыбается ему фельдшер.

      –Нет, я останусь.

      Ну, не дурак ли? Марья Васильевна даже теряется, от такой глупости.

      – Саш, тебе пора.

      Они ещё какое-то время сверлят друг друга глазами, пока уже я не прошу его выйти. Чернов упрямо поджимает губы, ещё какое-то время стоит истуканом, пока я его не пинаю в ногу: «Иди». Тот с раздражением выскакивает за дверь, хорошенько хлопнув ею на прощанье.

      – Переживает, – по-своему трактует Сашкино поведение Марья Васильевна.

      – Вряд ли, – вяло отмахиваюсь я.

      – Переживает, переживает, ты не сомневайся. Принёс тебя, а сам бледнющий, думала, что двоих откачивать буду.

      На это мне сказать нечего.

      – Как себя чувствуешь?

      – Нормально…

      – Точно нормально?

      – Ну да… – хотя если честно, желудок мой меня в этот момент ненавидит. И я желаю лишь об одном, оказаться где-нибудь подальше отсюда. Школьный медпункт – это, конечно, не больница, но тем не менее, мою тревогу он разжигает лишь сильнее.

      – Тошнит? Ела сегодня? Нет? А почему? Худеешь? Знаю я вас… – заваливает меня вопросами медик.

      Я цепляюсь за единственное адекватное объяснение о том, что я просто переволновалась из-за контрольной по алгебре, что аж с утра есть не могла. А потом шла по коридору и всё… Выпаливаю я это на одном дыхание, радуясь тому, как складно звучит мой рассказ.

      Марья Васильевна кивает в такт моим словам, и я даже расслабляюсь.

      – Месячные давно были?

      – Что? – одними губами спрашиваю я.

      – Месячные давно были?

      – Нет…да… нет…

      Какой