Прикоснись ко мне. Джус Аккардо

девчонку. Такие глаза сведут с ума даже такую, как я, а это о многом говорит. Меня трудно сбить с толку смазливой физиономией.

      Похоже, он наконец меня понял – и, кивнув, медленно вышел из комнаты. Минуту спустя ожил и зашелестел душ.

      Сбросив грязную одежду и натянув чистую, я взялась за кофе. Еще один сюрприз для папашки – вдобавок к незнакомцу в доме. Вот возбухнет! Я уже счет потеряла, сколько раз он вопил, чтобы я держала руки подальше от его эль-инджерто. Он даже пытался его прятать – будто это поможет! Вообще-то, если он действительно хотел отучить меня от своего кофе, ему стоило вновь перейти на копи-лювак. Как бы я ни любила кофе, черта с два я стала бы пить напиток из кофейных бобов, которые пропустила через свои кишки какая-то древесная крыса.

      Я почти закончила складывать чистое белье, когда Кейл спустился в комнату.

      – Так-то гораздо лучше, – сказала я. – Смотришься почти как человек.

      Штаны на нем сидели чуть мешковато – Кейл был на несколько дюймов ниже моего отца с его шестью футами тремя дюймами роста. Майка тоже была великовата, но по крайней мере все было чистое.

      На ногах у него по-прежнему красовались мои любимые красные кеды. Промокшие насквозь. Он что, их и в душе не снимал?

      – Как тебя зовут? – спросил он, подойдя. Кеды хлюпали и плевались водой. Он точно их не снимал.

      – Дезни. Но все зовут меня Дез.

      Я протянула руку и взяла фрукты, что мне удалось найти на кухне – яблоко и слегка помятый персик. Я не ем лохматые фрукты, а потому, протянув ему персик, спросила:

      – Есть будешь?

      Он поморщился и показал на яблоко:

      – Вот это.

      Ну конечно! Развернувшись, я опять пошла на кухню. Когда вернулась, у меня было два яблока, а в носу щипало до слез.

      Кейл взял яблоко, внимательно рассматривая меня.

      – Тот был оранжевый и весь в волосах.

      – Персик? – переспросила я. – Точно. Я принесла другое яблоко.

      – Я не видел, как ты их поменяла.

      – Ну и что? Это неважно.

      Он поднес яблоко ко рту и откусил. Прожевав и проглотив, покачал головой:

      – Важно все.

      Я пожала плечами и, откусив от своего яблока, кивнула на свои промокшие кеды:

      – Ты их когда-нибудь снимешь?

      – Нет, – отозвался он. – Я ранен.

      Что-то, видно, у него не свинтилось. В соседнем городке была больница для психов, так довольно часто мы слышали, как кто-то из них свинчивал на свободу. Мне везет, как всегда – подцепить такого классного парня, а он чокнутый.

      – Это, конечно, все объясняет, – пробормотала я.

      Кейл кивнул и снова стал расхаживать по комнате. Остановившись перед одной из маминых ваз – довольно убогая голубая штуковина, которую я не выбросила только потому, что это одна из ее немногих оставшихся в доме вещей, – он взял ее в руки.

      – А где растения?

      – Какие растения?

      Кейл посмотрел на донышко вазы, заглянул внутрь, потом перевернул и потряс, словно надеялся, что что-то вывалится наружу.

      – Там