Голос Незримого. Том 2. Любовь Столица

медведица, ревет —

      Колыбельную поет.

      У нее в ушах сосульки,

      Перед ней четыре люльки:

      В каждой люльке спит урод —

      Песьи уши, щучий рот.

      Белым снегом лавка крыта,

      Скатерть инеем расшита,

      Сундуки все изо льда,

      В окнах изморозь-слюда.

      Вот Морана с пересмешкой

      Говорит княжне: – Не мешкай!

      Здесь ты, сказывай, зачем?

      А не то тебя я съем. —

      Мало ей княжна сказала,

      Только розан показала,

      Посулясь отдать его,

      Коли мужа своего

      Пустит та на час обеда

      К ней для ласковой беседы.

      И Морана, льстясь на цвет,

      «Да» – ей молвила в ответ.

      А сама потом к супругу,

      Чтоб не вспомнил он подругу,

      С поцелуем в очи льнет:

      Стали очи – синий лед.

      Вот дружки в палате низкой,

      Золотая с щами миска,

      Ряд серебряных сулей,

      Груда сладких кренделей…

      Освещает тускло солнце

      Сквозь узорное оконце

      Темно-синий сарафан

      Да серебряный кафтан.

      То княжна перед Снегуром

      Синеоким, белокурым,

      Блюдо с лебедем несет,

      Мед душистый в кубок льет.

      Но Снегур, к ее обиде,

      Ест и пьет, княжны не видя.

      И задумалась княжна,

      Подошла к нему она

      И сказала: – Милый княже!

      Али я теперь не та же?

      Лик мой розов и румян,

      Как и прежде, без румян.

      Глянь, прекрасней стал он даже!

      И любовь моя всё та же. —

      Понапрасну час идет —

      Друг ее не признает.

      К ведьме вновь княжна явилась

      И жалейкою хвалилась,

      Обещаясь подарить,

      Если час один побыть

      Разрешит с ней мужу в бане,

      Ту жалейку ей, Моране.

      И Морана ей в ответ

      «Да» – промолвила, не «нет».

      А сама потом к супругу,

      Чтоб не вспомнил он подругу,

      С поцелуем в губы льнет:

      Стали губы – алый лед.

      Вот дружки – в горячей бане.

      Кипяток в сребреном чане,

      Вырезной полок горой,

      Веник свежий и сырой…

      Озаряет вечер алый

      Сквозь пушистое мочало

      Стан девичий – побелей,

      Молодецкий – посмуглей.

      То княжна стоит пред милым

      И духмяным моет мылом,

      И из шайки золотой

      Обдает его водой.

      Но Снегур, ее не чуя,

      Лишь становится под струи.

      И смутилася княжна,

      Обняла его она

      И сказала: – Милый друже!

      Али сделалась я хуже?

      Грудь по-прежнему полна

      Без сорочки изо льна.

      Тронь, еще уж стала туже!

      И любовь храню я ту же. —

      Понапрасну час идет —

      Друг ее не признает.

      К ведьме вновь княжна входила

      И лампадою дивила,

      Побожась расстаться с ней,

      Коль одну из всех ночей

      С мужем та поспать дозволит,

      А