Голос Незримого. Том 1. Любовь Столица

ярилось у сочных подгорий.

      Кто-то с нагим ослепительным телом

      Пас на коне неустойчивом, белом.

      Старый поведал: – То сын мой, Егорий. —

      Шли средь хорала блаженных мычаний

      Тварей с рудой и белясою шерстью,

      Пахло млекóм, вожделеющей перстью,

      Недра гудели от пылких играний.

      Даль ширины голубой еле видной

      Вдруг заклубилась блистающим прахом —

      Юноша голый, блаженно-бесстыдный

      Спрыгнул на землю стремительным махом.

      Словно Давид молодой и мятежный,

      Встал в отдаленьи – глядит исподлобья,

      Зрак полудикий, и меткий, и нежный

      Мечет в меня златолучные копья.

      Солнца создание! С торсом каленым,

      С обручем локонов, в латах загара!..

      К груди прижав, любопытным, смущенным

      Властно ко мне притянул его старый.

      – Дай же, о Юр, этой деве лобзанье!

      Да наречется твоею подругой! —

      Близится рот розовато-упругий…

      Мяты дыханье… Немое касанье…

      Смотрит он в страхе на стан несвободный,

      На ноги в вервиях, кровью пунцовых —

      Новой земли человек первородный,

      Он позабыл о бывалых оковах!

      Вдруг неотвратному гневу подвластный,

      Жалкой одежды моей он коснулся —

      Рвал и нисбрасывал, прыгал и гнулся,

      Жаждя явления правды прекрасной.

      Вот заблистало нагое колено…

      Вот заиграли упругие связки:

      Алые токи… лазурные вены…

      Тело возникло из сорванной маски!

      Похоронились в травинах лохмотья.

      Пару тяжелых, жестоких сандалий

      Волны потока в безвестность умчали.

      Миру вернула неложную плоть я!

      Ветру – летучие черные косы,

      Земи – хмельное могучее тело,

      Небу – очей зеленеющих росы,

      Юноше – помысл невинный и смелый!

      ……………………………..

      День золотым фимиамом вознесся.

      Зашелестели созвездий обеты.

      Верной дорогой – на тенях колоссы —

      Стад и людей повлеклись силуэты.

      Старец смиренным шептаньем молился,

      Юр бытие славословил свирелью…

      Путь по отлогам пленительным вился

      К месту покоя, молитв и веселья.

      Зрела я кущи, гвоздик ароматней,

      Гнулась к колодезям, снега студеней,

      К светлым Плеядам неслись голубятни,

      К травам сверкающим ластились тони…

      Вечеровые свершили работы:

      В цветах исчислили к утру бутоны,

      Кликнули птиц прирученных с улета,

      Лунной поры проследили уроны.

      На ночь проверили ульи и верши.

      Хлевы замкнули. И, думой объяты,

      К весям земли, в сновиденьях замершей,

      Взор обратили мы с гордого ската.

      Старец лазурным недремлющим оком

      Запад испытывал, вея сказанья.

      Юноша, звездным разнежась востоком,

      Из полусна расточал мне лобзанья.

      – Рай насади Господь Бог во Эдеме. —

      Ночь