Фактор страсти. Кимберли Лэнг

ко мне?

      – Я пришел поговорить с вами.

      Хорошо это или плохо?

      – Конечно.

      Брейди улыбнулся. Ее странная реакция на его присутствие усилилась.

      – Вы позволите мне войти?

      – Пожалуйста.

      Эспин посторонилась. Когда он шел мимо, запах, который она хорошо помнила, коснулся ее ноздрей. Женщина сделала глубокий вдох.

      Брейди выглядел спокойным и беззаботным. Сейчас его вроде бы не сердила буря, которую подняла пресса. Но почему он пришел?

      – Я немного удивился, обнаружив по вашему адресу магазин. Наверное, удобно жить там, где работаешь.

      – Да. И дешево, – добавила Эспин с усмешкой. – Извините меня за беспорядок. – Она протиснулась мимо Брейди, сгребла с диванчика одежду и книги и забросила в шкаф. – Просто мне приходится сидеть дома.

      – Я проложил себе путь к вашему дому сквозь толпу, так что понимаю, почему вы прячетесь.

      – Наверняка ваше появление подлило масла в огонь.

      – Так и было.

      Он не стал излагать подробности, но раздражение отразилось на его лице.

      Значит ли это, что сейчас она получит нагоняй?

      – Пожалуйста, садитесь. Могу я предложить вам попить что-нибудь? Сок? Воду? Травяной чай?

      Эспин никак не могла понять, почему Брейди пришел сюда. Этот факт сильнее озадачил, наверное, только репортеров на улице.

      В безупречном, сшитом на заказ костюме он выглядел совершенно неуместно на ее шатком диванчике среди пестрых подушек. Лучики солнца, проникая сквозь занавески, отражались от граней зеркала и зажигали на его лице маленькую танцующую радугу.

      Брейди отклонил ее предложение, слегка покачав головой. Казалось, он совершенно расслабился: откинулся на спинку диванчика, положил ногу на ногу.

      – Там, снаружи, что-то вроде цирка.

      Эспин присела на подлокотник диванчика – так далеко от него, как могла.

      – Знаете, я рада, что люди стараются обрести голос и что пресса уделяет этому такое внимание, но мне бы хотелось…

      Уголки его губ приподнялись.

      – Чтобы это происходило где-нибудь еще?

      – Вот именно. – Эспин вздохнула. – Это очень плохо с моей стороны?

      – Отнюдь. Вам не нравится быть в центре внимания.

      – Верно. Есть масса вещей, которые заслуживают хотя бы половины того внимания, которое оказывают мне только потому, что Кирби поступил по-идиотски.

      Брейди усмехнулся:

      – Я сказал сенатору, что вы искренне верите в то, что делаете.

      Он говорил со своим отцом? Не с кем-то из служащих? Ух!

      Брейди посмотрел на стоявшую на столике фотографию.

      – Это мои родители. – Эспин подала ему фотографию, и он удивленно вгляделся в нее:

      – Они действительно прикованы к ограде Белого дома?

      – Да. Если вы посмотрите на плечо отца, увидите за ним мою макушку. Он посадил меня в рюкзак.

      Брейди поднял бровь:

      – Первый протест младенца?

      – Третий.

      Брейди