Восемь лучших произведений в одной книге. Аркадий Гайдар

Ну-ка, помоги втащить вещи в вагон.

      Врасплох захваченный солдат, подчиняясь начальственному тону, быстро остановился, опустив руки по швам, но почти тотчас же, как будто устыдившись своей поспешности, под насмешливым взглядом товарищей ослабил вытяжку, неторопливо заложил руку за ремень и, чуть прищурив глаз, хитро посмотрел на офицера.

      – Тебе говорят! – повторил офицер. – Ты оглох, что ли?

      – Никак нет, не оглох, господин лейтенант, а не мое это дело – ваши гардеробы перетаскивать.

      Солдат повернулся и неторопливо, вразвалку пошел вдоль поезда.

      – Грегуар!.. – выкатив выцветшие глаза, крикнула старуха. – Грегуар, найди жандарма, пусть он арестует, пусть отдаст под суд грубияна!

      Но офицер безнадежно махнул рукой и, обозлившись, внезапно ответил ей резко:

      – Вы-то еще чего лезете? Что вы понимаете? Какого вам жандарма – с того света, что ли? Сидите да помалкивайте!

      Тимка неожиданно высунулся из окошка:

      – Эгей! Борька, мы здесь!

      – Ну, как вы там?

      – Ничего… Мы хорошо устроились. Отец на вещах сидит, а меня матрос к себе на верхнюю полку в ноги пустил. «Только, говорит, не дрыгайся, а то сгоню».

      Вспугнутая вторым звонком толпа загомонила еще громче. Отборная ругань смешивалась с французской речью, запах духов – с запахом пота, переливы гармоники – с чьим-то плачем, – и все это разом покрыл мощный гудок паровоза.

      – Прощай, Тимка!

      – Прощай, Борька! – ответил он, высовывая вихор и махая мне рукой.

      Поезд скрылся, увозя с собой сотни разношерстного, разноязычного народа, но казалось, что вокзал не освободился нисколько.

      – Ух, и прет же! – услышал я рядом с собой голос. – И все на юг, все на юг. На Ростов, на Дон. Как на север поезд, то одни солдаты да служивый народ, а как на юг, то господа так и прут!

      – На курорт едут, что ли?

      – На курорт… – послышалось насмешливое. – Полечиться от страха, нынче страхом господа больны.

      Мимо ящиков, сундуков, мешков, мимо людей, пивших чай, щелкавших семечки, спавших, смеявшихся и переругивавшихся, я пошел к выходу.

      Хромой газетчик Семен Яковлевич выскочил откуда-то и, пробегая с необычной для его деревянной ноги прытью, заорал тонким, скрипучим голосом:

      – Свежие газеты!.. «Русское слово»!.. Потрясающие подробности о выступлении большевиков! Правительство разогнало большевистскую демонстрацию! Есть убитые и раненые. Безуспешные поиски главного большевика Ленина!..

      Газету рвали из рук – сдачу не спрашивали.

      Возвращаясь, я взял чуть правее шоссе и направился по узкой тропке, пролегавшей меж колосьев спелой ржи. Спускаясь в овраг, я заметил на противоположном склоне шагавшего навстречу человека, согнувшегося под тяжестью ноши. Без труда я узнал Галку.

      – Борис, – крикнул он мне, – ты что здесь делаешь? Ты с вокзала?

      – С вокзала, а вы-то куда? Уж не на поезд ли? Тогда фьють… опоздали, Семен Иванович, поезд только что ушел.

      «Ремесленный