Восемь лучших произведений в одной книге. Аркадий Гайдар

мост, мимо покрытых еще не скошенной травой заливных лугов и мимо мелких протоков, заросших высоким густым камышом. Тянулись из города крестьянские подводы. Шли с базара босоногие бабы с пустыми кринками из-под молока. Мы не торопились, но, когда нас обогнала пролетка, до отказа набитая эсерами, мы прибавили шагу.

      По широким улицам со всех концов двигались к площади кучки мужиков из соседних селений. Митинг еще не начинался, но гомон и шум слышны были издалека.

      В толпе я увидел Федьку. Он шнырял взад-вперед и совал проходившим какие-то листовки. Заметив меня, он подбежал:

      – Эгей! И ты пришел… Ух, сегодня и весело будет! На вот, возьми пачку и помогай раздавать.

      Он сунул мне десяток листовок. Я развернул одну – листовки были эсеровские, за войну до победы и против дезертирства. Я протянул пачку обратно:

      – Нет, Федька, я не буду раздавать такие листовки. Раздавай сам, когда хочешь.

      Федька плюнул:

      – Дурак ты… Ты что, тоже с ними? – И он мотнул головой в сторону проходивших Галки и Баскакова. – Тоже хорош… Нечего сказать. А я-то еще на тебя надеялся!

      И, презрительно пожав плечами, Федька исчез в толпе.

      «Он на меня надеялся, – усмехнулся я. – Что у меня своей головы, что ли, нет?»

      – До победы… – услышал я рядом с собой негромкий голос.

      Обернувшись, я увидел рябого мужичка без шапки. Он был босиком, в одной руке держал листовку, в другой – разорванную уздечку. Должно быть, он был занят починкой и вышел из избы послушать, о чем будет говорить народ.

      – До победы… ишь ты! – как бы с удивлением повторил он и обвел толпу недоумевающим взглядом.

      Покачал головой, сел на завалинку и, тыкая пальцем в листовку, прокричал на ухо сидевшему рядом глухому старику:

      – Опять до победы… С четырнадцатого года – и все до победы. Как же это выходит, дедушка Прохор?

      Выкатили на середину площади телегу. Влез неизвестно кем выбранный председатель – маленький, вертлявый человечек – и прокричал:

      – Граждане! Объявляю митинг открытым. Слово для доклада о Временном правительстве, о войне и текущих моментах предоставляется социалисту-революционеру товарищу Кругликову.

      Председатель соскочил с телеги. С минуту на «трибуне» никого не было. Вдруг разом вскочил, стал во весь рост и поднял руку Кругликов. Гул умолк.

      – Граждане великой свободной России! От имени партии социалистов-революционеров передаю вам пламенный привет.

      Кругликов заговорил. Я слушал его, стараясь не проронить ни слова.

      Он говорил о тех тяжелых условиях, в которых приходится работать Временному правительству. Германцы напирают, фронт трещит, темные силы – немецкие шпионы и большевики – ведут агитацию в пользу Вильгельма.

      – Был царь Николай, будет Вильгельм. Хотите ли вы опять царя? – спрашивал он.

      – Нет, хватит! – сотнями голосов откликнулась толпа.

      – Мы устали от войны, – продолжал Кругликов. – Разве нам не надоела война? Разве же не пора ее окончить?

      – Пора! –