Ковчег. Иван Михайлович Лебедянцев

с тобой. Я, возможно, был не прав, – смирился я перед его аргументами. Больше даже перед самим Витей. Его аргументы были так себе.

      – Вот и отлично, – сказал Олег, – теперь перейдем к делу. Гастроли Пыловой начнутся уже послезавтра. Да, уже послезавтра! – воскликнул грозно Олег, заранее отвечая на негодование окружающих. Он всегда все делал в последний момент. – Так вот, распределим обязанности. Виктор, как обычно, отвечает за технику. – Витя работал программистом и на всех наших акциях заведовал аппаратурой. – Мы с Ритой будем координаторами проекта. Сергеич и Дима едут на машинах сопровождения. Остальные – отвечают за сбор подписей и раздачу листовок. Иван, на тебе самая ответственная задача. Ты у нас психолог, а кроме того и дара слова не лишен, поэтому за тобой закреплены две обязанности. Во-первых, произносить речь после концерта. Надо будет нам совместно разработать коротенький спич на пять минуток, где ты кратко, точно и сочно мог бы обрисовать все общественное и духовное зло, которое несут аборты. А во-вторых, ты возглавишь мобильную группу, которая будет показывать фильм в городках и поселках, в которых концертов Пыловой не планируется. Среди них есть довольно крупные.

      – За что же обойдены вниманием Пыловой эти селения? – язвительно спросила Рита.

      – Все очень просто, – улыбаясь, ответил Витя, – везде мы Пылову показать не успеем.

      – Хорошо, Олег, все понятно. Речь я набросаю и завтра тебе скину на почту. Скажи только, сколько дней продлится прекрасное сие мероприятие?

      – Две недели.

      – Две недели?! – выкрикнул я от неожиданности. – Я рассчитывал дня на два-три. Максимум – четыре. Но две недели!

      – Иван, я все понимаю, – начал Олег.

      – Нет, Олег, ты не все понимаешь, – перебил я, – ты привык сидеть у себя в офисе и работать по настроению. А у обычных смертных по-другому все. Я полгода мучаюсь с восьми до пяти, выслушивая всяких идиотов, и не собираюсь потом и кровью заработанные полмесяца отдыха тратить на то, чтобы читать лекции колхозникам, спать полулежа у Димы в «Газеле» и слушать какую-то неудачницу.

      – Ваня, это же нужно для дела, – нравоучительно, сокрушенным голосом сказал Олег.

      – Да, Ваня, ты что бросаешь нас всех? – поддакивала ему Рита.

      – Ни за что, ни за что, ни за что, – повторял я раз за разом, уже не слушая, что говорят вокруг.

      2

      Неправду говорят, что нарождающийся сегодня класс белых воротничков, или как его проще и понятней называют – офисный планктон, – это все сплошь бездуховные субъекты, потребители гамбургеров и Кока Колы, люди, главной радостью и целью которых становится новый Ай-фон или еще какой-нибудь гаджет. В этом стереотипе есть, конечно, зерно истины, но оно, кажется, не очень большое. Я сам был носителем этого стереотипа, тем более что в годы студенчества подрабатывал вечерами грузчиком и с гордостью причислял себя к «рабочему классу». Даже в первый год работы психологом в типичном современном офисе я с пренебрежением смотрел на своих