Убийство. Дэвид Хьюсон

Мимо проехали на велосипедах двое мальчишек с воздушными змеями на бечевке.

      – Но…

      Наманикюренным пальцем она указала на строчку в контракте.

      – Вот здесь написано про сухую гниль – на нее требуется отдельная страховка, которой у вас нет. Простите. – Смущенный вздох сочувствия. – Если продавать дом сейчас, вы потеряете много денег. В таком состоянии…

      Он молча смотрел на дом и думал о своих несбывшихся мечтах. Отдельные комнаты для сыновей. Счастливое лицо Нанны в верхнем окне, затянутом теперь черным полотнищем.

      – Продавайте, к чертовой матери. – Тайс Бирк-Ларсен махнул рукой.

      Троэльс Хартманн ползал по полу на четвереньках – он рисовал красками с детишками в детском саду. Мортен Вебер присел на корточки рядом с ним.

      – Троэльс, – сказал он, – не хочу мешать тебе развлекаться, но фотографы уже ушли. Тебе пора ехать на другие встречи.

      Хартманн неумело нарисовал желтого цыпленка, встреченного восторженным писком малышей, улыбнулся и спросил у Вебера:

      – Другие встречи будут такие же веселые?

      – Такие же необходимые.

      Хартманн обвел взглядом юные мордашки вокруг себя:

      – Это наши завтрашние избиратели.

      – Ну тогда приедем сюда еще раз завтра. Пока мы более заинтересованы в тех, кот голосует сегодня.

      – Они приготовили для нас пирог.

      Вебер нахмурился:

      – Пирог?

      Через две минуты они сидели вдвоем за столиком, в стороне от детей и воспитателей.

      – Попробуй кусочек, Мортен.

      – Извини. Не могу.

      – Твой диабет лишь предлог. Ты в любом случае не прикоснулся бы к нему, слишком ты правильный для сладкого!

      Они были достаточно близки для такой шутки, так считал Хартманн.

      – Что нам известно о том репортере? – спросил он.

      – Ты говоришь об Эрике Салине?

      – Он охотится за мной, Мортен. Почему? Кто он? Как он узнал о машине?

      – Он грязный репортеришко, который ищет, на чем бы заработать. Считай это комплиментом. Он не стал бы тратить на тебя время, если бы у тебя не было шанса на выборах.

      – Но машина? Откуда он узнал, что она наша?

      Вопросы Хартманна были неприятны Веберу.

      – Ты считаешь, что информацию слил кто-то из штаба? – спросил он.

      – А ты нет?

      – Такая мысль мне приходила. Но не могу представить, кто бы это мог быть.

      Хартманн отодвинул тарелку с пирогом и пластиковый стаканчик с апельсиновым соком, полюбовался на расшалившуюся детвору.

      – Я на сто процентов уверен в нашей команде, – заявил Вебер с помпой. – В каждом из сотрудников. А ты?

      Ответить Хартманну помешал звонок. Он поднес телефон к уху, послушал, посмотрел на Вебера:

      – Нам пора ехать.

      Шагая по длинным гулким коридорам, Хартманн кипел негодованием.

      – Где она?

      – Обещала перезвонить через минуту.

      Внизу у входной двери их встретила Риэ Скоугор и теперь еле поспевала за Хартманном. Вебер замыкал их маленький отряд, молчал и слушал.

      – Эллер