Убийство. Дэвид Хьюсон

большего, чем то, что он им давал, и в ближайшее время он все изменит.

      – Мы скоро вернемся, милая. Обещаю.

      Когда Лунд снова оказалась среди голых черных деревьев, позвонил Букард.

      – Вертолет. Три поисковые команды. Я так понимаю, вы что-то нашли?

      – Захоронение.

      – Ты мне не сообщила.

      – Я пыталась. До тебя не дозвониться.

      – Я был на прощальном приеме в твою честь у начальника полиции. На который, кстати, ты не соизволила явиться. Люди не прощаются за завтраком…

      – Подожди секунду…

      Через лес к ней шел Майер. Он нес что-то завернутое в полиэтилен.

      – Так нашли что-то? – потребовал информации Букард.

      Майер опустил свою ношу на землю, откинул полиэтилен. Внутри лежала дохлая лиса. Окостенелая, облепленная засохшей грязью. С бойскаутским платком на шее, а под платком – проволочный силок, которым и был задушен зверек.

      – Ну что, арестуем всех местных бойскаутов? – спросил Майер, поднимая лису за задние лапы. – Жестокое обращение с животными, ужас что такое.

      – Нет, – сказала Лунд Букарду. – Пока нет.

      – Закругляйся там, возвращайся в управление и напиши мне полный отчет. Может, еще будет минутка на кружку пива до твоего отлета.

      Майер смотрел на нее, зажав под мышкой негнущийся труп лисы – мех в комьях грязи, черные блестящие глаза.

      – Знакомьтесь, мой новый приятель Братец Лис! – проговорил Майер, усмехаясь. – Он славный.

      Очередной прием, один в числе многих, неотъемлемая часть расписания политика. Возможность встретиться, обсудить, заручиться поддержкой, убедиться во враждебных намерениях.

      Закуски оплачивала нефтяная корпорация, напитки – транспортный магнат. Струнный квартет играл Вивальди. Мортен Вебер говорил о политике, а Риэ Скоугор занималась пиаром.

      Хартманн улыбался и здоровался, жал руки и поддерживал светскую беседу. Когда ему позвонили на мобильный, он извинился и ушел к себе в кабинет.

      Там его ждала Тереза Крузе. Ей было на пару лет меньше, чем ему. Замужем за скучным банкиром. Серьезная, с хорошими связями, привлекательная женщина, но более жесткая, чем могло показаться на первый взгляд.

      – У тебя отличный рейтинг. В правительстве только о тебе и говорят.

      – Так и должно быть. Мы много работали.

      – Верно.

      – Так что там насчет журналиста? Ты запомнила его имя?

      Она передала ему листок бумаги. «Эрик Салин».

      – Никогда о таком не слышал, – произнес Хартманн.

      – Я навела справки. Раньше он занимался частными расследованиями. Теперь фрилансер, продает грязь за большие деньги. Газетам. Журналам. Веб-сайтам. Всем, кто готов заплатить.

      Он сунул листок в карман:

      – Что-то еще?

      – Салин хотел знать, как ты оплачивал счета в гостиницах – своей кредитной картой или относил на представительские расходы. Много ли получал или дарил подарков. В таком роде. Я ничего ему не сказала, разумеется…

      Хартманн отпил вина из бокала, принесенного с приема.

      – Он хотел знать о нас, – добавила