Новогодние гирлянда и ёлочка. Николай Андреев

вверх молоток, от этого я пришла в еще больший ужас.

      – Кто ты и что тебе здесь надо? Злобно, сквозь зубы, процедило ужасающе существо. Точно такой же вопрос стоило задать ему. Судя по виду – это был юноша, лет двадцати – двадцати пяти. Он был высокого роста, широк в плечах и с копной черных, как ворон, волос.

      Лицо его было чумазым, поэтому выделялись только огромные светлые глаза, с угрожающе надвинутыми возле переносицы черными бровями.

      Придя в себя, я быстро закивала головой, дав ему понять, чтобы он убрал свою грязную, пропахнувшую насквозь сажей, ладонь с моего лица. Что я не закричу.

      – Ты точно, будешь молчать? Прошипел он, как змея. – А то смотри, – при этих словах, он еще выше поднял надо мной молоток. Я покачала головой.

      – Хорошо, но смотри, если, что…, то я…

      Мгновение и незнакомец, на свой страх и риск, медленно и с осторожностью, убрал свою ладонь с моего лица, но, как я заметила, оставался на чайку, чтобы в случае чего, тут же закрыть мне рот.

      Мой взгляд, невольно упал на землю, возле ног незнакомца и тут, я заметила какой-то странный серый мешок. Что в нем, было, оставалось только догадываться. Поняв, на что я смотрю, парень тут же недовольно и со злостью закинул себе на плечи мешок.

      – Что, думаешь, я вор? Снова уставившись на меня и пристально, буровя меня взглядом, произнес парень. Я, молча, пожала плечами, опасаясь его непредсказуемого поведения.

      – Боишься меня? Я не проронила ни слова.

      – Ты, что, немая, что ли? Жалко будет, если такая хорошенькая девушка будет страдать таким существенным недостатком, – усмехнувшись, произнес он, обнажив, как ни странно, ряд ровных белых зубов.

      – Ты, что и вправду немая? Приблизив ко мне, свое чумазое лицо, с огромными и, только сейчас, я заметила, магнетическими зелеными глазами, в обрамлении длинных черных ресниц.

      – Ну и дела, – покачал он, с сожалением, головой.

      – Кто ты? Произнесла, я.

      – О святые духи! Вскинув, удивленно и нарочито брови, воскликнул он.

      – Она, оказывается, и говорить умеет!

      – Что, ты здесь делаешь? Уже набравшись смелости, решила я, продолжить допрос.

      – Что, осмелела? А не боишься, что я могу тебя вот этим молотком, – при этих словах, он снова приподнял молоток, который, недавно отвел от меня и глаза его при этом, хитро сузились.

      – Ты же не ударил меня им с самого начала, значит, у тебя не было такой цели. Его ты решил использовать в качестве защиты? Указав взглядом на молоток в его руке, сказала я.

      – Надо же, какое цельное замечание,– парировал он. – Но, одно могу сказать, этот дом, из которого ты только что вышла, гораздо опаснее, чем я, или этот молоток.

      – Что? переспросила я, подумав, что ослышалась.

      – Нет, ты не ослышалась, – остановив на мне, вдруг тяжелый взгляд, произнес паренек. Заметив, что я не свожу взгляд с мешка на его плече, он сказал:

      – Не бойся, я не вор. В этом мешке лежит лишь то, что я заработал собственным трудом. Ваша помощница по дому заплатила мне