Шайкаци. Денис Петрович Крючков

ноги. Время как раз приличествовало обеду.

      Здесь было достаточно ясно: несмотря на то, что эта площадка была установлена против темного коридора, с большинства этажей на склоны проливался свет. Глядя в дыру напротив, Кир размышлял, способна ли тварь вроде тех волков преодолеть пропасть. Раз Долгой горой не пользовались так часто, как планировалось, наверняка жители Шайкаци еще не узнали обо всех опасностях, что ждут на этом подъеме.

      Но никто не появлялся оттуда. Доносился какой-то мерный, мощный шум – многие системы Шайкаци продолжали исправно работать, привыкшие питать обитателей станции. Кир посмотрел на слом перекрытия, в котором обнажились скрытые коммуникации станции. Бессильно повисли жгуты проводов, скривило края вентиляционных каналов и узких технических проходов, торчали сколотые трубы. Все это казалось разворошенными металлическими внутренностями, следами смертельной травмы, нанесенной станции. А этот мерный шум был последним вдохом, последней искрой существования, от которой могли бы напитаться ее жители.

      Кир посмотрел на склон, представлявший собой пейзаж окончательного разрушения: сломанные полы и потолки, примятые друг к другу, обвалившиеся, но в последний момент все-таки удержавшиеся над пропастью. Казалось невероятным, что страшный удар не оторвал металл от тела станции окончательно. Впрочем, возможно Кир просто недооценивал запас прочности Шайкаци и этому последнему вдоху суждено длиться вечно.

      Кир запил последний кусок лепешки и поднялся, чтобы продолжать путь. Но, закупоривая бурдюк, замер, забыв о следующем шаге, – по руке его промелькнула тень. Несколько мгновений он таращился на кожу, после чего, сжимаясь от предчувствия опасности, вскинул голову. Никого не было. На него взирала все та же пустота, заключенная в рваную металлическую оболочку.

      Краем глаза он вновь различил движение – совсем близко! В ту же секунду, заставляя его пригнуться, о поверхность горы грохнула железка, прилетевшая сверху. Кир проводил ее испуганным взглядом в глубины провала и вновь задрал голову. Ни души. Но теперь можно было не сомневаться, что тень ему не померещилась. На одном из этажей, выступая над краем пропасти, горела лампа – вероятно, ее свет и был закрыт кем-то на секунду. Каким-то существом, которое пришло из недр станции, перепрыгнуло на Долгую гору, сбив ту железку, и теперь ждало впереди.

      Таращась на уходящие дальше космоса склоны Долгой горы, Кир всерьез начал размышлять о том, чтобы повернуть в Оранжерею. Единственное обстоятельство препятствовало его намерению: «волки» внизу, отделенные от него неубедительным забором.

      – Может, это все-таки обезьяны? – спросил у себя Кир.

      Томмо рассказывал, что на горе обитают некие приматы. Но, глядя на ширину пропасти, Кир представлял своим противником какую-то жуткую крылатую тварь, а не местного шимпанзе. Вечно стоять на этом грубо слепленном балконе было нельзя и среди двух плохих решений пора было вообразить хорошее. Успокоенный