Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи. Ташендаль

сигнализирующий о неисправности ряда систем, и я на автомате включил сигнал бедствия. Судя по показаниям приборов, в десантном отсеке вспыхнул пожар. Надеюсь, сидящие там «химики» смогут справиться своими силами²⁸… Хотя, как они это сделают при таком вращении…

      Помоги мне, Небо, помоги!..

      Но Небо было бессильно, скрытое нависшим над нами щупальцем.

      – Саня, уме…!

      – Да знаю, знаю! – процедил я, пытаясь удержать вертолёт в горизонтальном положении.

      Окружающий мир с дикой скоростью вращался вокруг кабины, быстро приближаясь.

      Так, рычаг управления от себя, уменьшить шаг направляющего винта, попытка выровнять… Чёрт! Ничего не выходит! Инерция удара была слишком сильной, приземлить машину не получится! Да чтоб тебя! Как же так? Всё должно быть совсем по-другому! Кто угодно, но не мы!

      – …ок!

      Я расслышал всего один слог из поступившей команды, но сразу понял, о чём говорил майор.

      «Прыжок»…

      Согласно приказу командира необходимо было экстренно покинуть машину, но куда он приказывал прыгать? В бурлящую внизу бурю? Ну уж нет, если и погибать, то здесь, в родной кабине.

      В поле зрения промелькнули три человеческие фигуры, тут же растворившиеся в катящемся по городу песчаном вале. Я прекратил тщетные попытки выровнять вертушку, продолжающую стремительно падать куда-то вниз, сквозь дорожное покрытие… Бескрайние небеса уменьшились до размера воздушного шарика, я вытянул руки, пытаясь ухватиться за них, но ладони зачерпнули липкую массу накатывающей со всех сторон черноты… Я попытался закричать, но рот тут же наполнила невыносимая горечь…

      Прощай, Небо…

      Впервые за последние дни мне удалось нормально выспаться. Не было ни злосчастных подъёмов по тревоге, ни привычных уже утренних криков дневального, даже кошмары, еженощно являвшиеся мне, на этот раз куда-то запропастились, а если они и были, то не отложились в памяти.

      Сладко потянувшись, я провёл рукой по мягкой шерсти посапывающей рядом Мухи. За окном всё ещё было темно, хоть часы и показывали восемь. Удивительно, как я умудрился выспаться за такой короткий промежуток времени. Особо важных дел, вроде бы, не намечалось: можно ещё понежиться в постели. Вот только валяться без дела ни капли не хотелось.

      На прикроватной тумбочке лежала аккуратно свёрнутая чистая одежда: майка, трусы, подштанники, тёплый белый свитер и невесть где найденные Наташей строгие брюки, которые я носил ещё в школе. Последние, к слову сказать, я надевать не стал, предпочтя привычный камуфляж. Среди одежды обнаружились ключи и записка, написанная неряшливым почерком моей сестрёнки: «Вернусь вечером или утром. Телефон на зеркале. Продуктов нет, крутись сам. Посмотри в кармане». Сунув руку в отложенные было брюки, нащупал тысячную купюру.

      Деньги у сестры брать не хотелось. Даже не «не хотелось» – этому противилась вся моя натура, однако выбора особо не было. Неизвестно, появится ли другая наличность в ближайшее время, ведь мало устроиться