Пароль: я – Грех. Виталий Константинович Филюшин

момент взаимного непонимания.

      – В общем, этот Соловьёв решил прокатиться в Екатеринбург. Как приехал, купил карту города и отправился на его окраину. Присмотрел небольшой салон красоты, сделал запись на стрижку позже его закрытия. Он обещал двойную оплату, мастер и согласилась. Но на этот раз ему не повезло. Оглушив девушку, пошёл было запирать дверь и столкнулся с мужем пострадавшей. В панике ударил мужика по голове монтировкой, что купил ранее, и скрылся. С супругами всё нормально, по сотрясению укаждого – я смотрел их следы прошлого… Беглец же, на «блаблакаре» сиганул в Курган. Теперь, Игорёк, представь. Ночь! Приезжает этот подонок в свой родимый город. Его страх успел улечься, а куда девать неукрощённое безумное желание? И вот идёт он по направлению к дому, парикмахерские все давно закрыты. Когда проходил мимо Молодёжного парка, там, где сейчас отстроили ледовую арену, ему пришла мысль сделать засаду. Он затаился в парке. Его уловом стала подвыпившая женщина, завернувшая по нужде за ограждение. И здесь сыграл злую шутку его нездоровый мозг. Когда он замахнулся на несчастную куском арматуры, та повернулась к нему лицом. Соловьёву показалось, что это одна из его бывших жертв. Он замешкался. Женщина закричала что есть силы. Соловьёв стал в панике молотить по ней железякой. Вот тут его и скрутила припозднившаяся компания подростков. Молодёжь вызвала бравых расторопных полицейских, те и приняли подонка. Женщину увезла «скорая» в травмпункт. По большому счёту ей повезло. Куча синяков на теле, два сломанных ребра и перелом левой руки в предплечье. Но ведь осталась жива!.. Вы его ищете, а он уже пойман – во смех-то!

      Игорь спрятал в стол не допитую бутылку. Он выпятил свои и без того крупные губы.

      – Не – а, Грех, это не смех. И бравые не те расторопные полицейские, что приняли Соловьёва, а тот, кто дежурил этой ночью в отделении! Тем бравым идиотом был я – вот это смех!

      18

      На улице был вечер. Я полной грудью вдохнул воздух свободы. – Хорошо-то как, Господи! – Закурил. Ко мне подошёл мужичок лет сорока пяти – пятидесяти, с небритой, помятой физиономией. Он пригладил ладонями два пучка длинных редких волос, оставшихся от наступающего, словно пустыня на оазис, облысения.

      – Слышь, земеля, закурить найдётся?

      Я дал сигарету и указал на соседнее строение.

      – Из вытрезвителя, что ли?

      Мужичок жадно затянулся дымом.

      – Если бы! Позакрывали наших благодетелей, и уже давно… Штраф выписали за распитие… Теперь другие порядки… Может, зайдём в рюмочную? Деньги есть?

      Я сжалился над бедолагой и подал сотенную. Незнакомец пальцами руки протёр уголки губ.

      – Ого-го! Спасибо, друг! В долгу не останусь… Если что надо – документики какие справить, или компанию составить… Заходи в рюмочную на Карла Маркса, я там, по случаю, бываю. Иль спроси, где Ромка Беспалый – мол, друг ты мне – тебе скажут, где я своё здоровье гублю.

      Пожав благодарственно мне руку, мужичок спешно ушёл. Я направился к себе на квартиру. По пути достал телефон и стал просматривать пропущенные вызовы. За время пребывания в отделении со мной хотели пообщаться три персоны. Первой была