Пароль: я – Грех. Виталий Константинович Филюшин

меня за рукав кожаного плаща.

      – Грех, ты, конечно, настоящий кореш, но двадцать процентов – это мало!

      Я понял: подсчёты закончены.

      – А сколько ты бы хотел? Пятьдесят?

      Цыган попытался пожать мою руку, я извернулся.

      – Лёх, скромней надо быть. Жадность что с фраером сделала?

      Мой спутник, не задумываясь, выпалил:

      – Сгубила! Но не его. Этот фраерок на попандос нас поставит – зуб даю! – Алексей ткнул пальцем себе в фиксу. – Мы сделаем дело, а он нам торпеду на восемьдесят процентов впихнёт. Предьяву надо было обозначить в пятьдесят процентов!

      У меня отлегло от сердца. Я-то думал, он про обещанные мною проценты толкует. Не то что бы я был жадным, но точно знаю – деньги людей портят. Правда, это не про цыгана, в смысле – он, конечно, человек, просто деньги для него – бабульки.

      – Да брось, Лёх! Мы ему несколько миллиардов зелёных бабулек поможем заработать. Стоит ли на нас экономить? Завтра после обеда получим двадцать штук евро, а через четыре дня – ещё восемьдесят.

      Цыгана передёрнуло, он сглотнул.

      – Братан, ты не прав, это уже не бабульки, это бабло! Много бабла! Это э-э-э бабловое бабло! Я тут прикинул свою доляху, и у меня в мозге нестыковочка выходит. Двадцать процентов от ста тысяч евро – это чё будет в рублях?

      «Счетовод» замер в ожидании ответа. По глазам было видно – для него это вопрос жизни или смерти.

      После паузы я ответил:

      – Примерно, э – э – э, плюс-минус мелочь… это будет один миллион триста тысяч рублей.

      Цыган секунду стоял неподвижно, затем, резко присев, замахал над головой кулаками. В следующее мгновение кинулся на меня с объятиями и криком.

      – Я знал! Слышишь, зна-а-ал! Считаю, считаю… В башке то сто тридцать, то лям триста выскакивает. Думаю, Греха… Григория Юрьевича! Сына Божьего спрошу, пусть он разрулит. Гре-е-ех! Как мы этого фраера сделали?! Надо в кабак, гульбануть по поводу!

      Я высвободился из объятий друга.

      – Мы ещё деньги не получили: отмечать – плохая примета.

      Цыган более-менее успокоился: в приметы он верил и по возможности чтил их.

      Мы дошли до автобусной остановки. Я повернулся к другу.

      – Ты давай езжай домой, отдохни с коньяка, а у меня ещё дела есть.

      Цыган пытался уверить, что у него ни в одном глазу, мол, с ним мне фарт. Но я был непреклонен.

      11

      Проводив друга, я решил позвонить бывшему однокашнику Игорю Ильяшенко. От моего оператора связи поступило сообщение, что ранее он звонил.

            Мы с Игорьком познакомились в Челябинском юридическом колледже. Я учился там после школы. Курс был – девушек в десять раз больше парней. – Какое было время! – Игорь пошёл дальше, окончил институт по тому же профилю. Сейчас он следователь. Лейтенант.

      – Привет, Игорёк! Как поживает нынче полиция?

      Судя по интонации, Ильяшенко был рад звонку.

      – Здорово, братишка! Звонил тебе вчера. Ты куда подевался?

      Я был удивлен.

      – Да