Черные орхидеи. Лана Вейл Гудчайлд

лета, несмотря на то, что праздновался глубокой осенью. Самайн принято было отмечать у всех народов, населявших в то время Британские острова, а также у кельтов, живших на территории современной Франции. Вот почему некоторые исследователи относят Хэллоуин к исконно французским праздникам.

      – В эту ночь жители кельтских поселков старались выглядеть устрашающе, чтобы нежить не смогла отличить их от «своих». А чтобы жители загробного мира не навредили живым, духам оставляли угощение прямо на улицах. Отсюда берет начало обычай выпрашивать сладости, но оставлять сладости следует на улице и не заносить домой, дабы дух, желая отведать угощений, не пробрался вслед за тобой, – словно страшную сказку, расширив глаза, как увлеченный рассказчик, поведала Волфолия.

      Мейка едва не подавилась сыром, услышав о духе, который пробрался в дом. Может, тот, кто не давал спать ночью – это дух? Может, он как-то пробрался на виллу? Может, она невольно чем-то приманила его? Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Как узнать, кто он, если он не позволяет Мейке поговорить об этом с бабушкой? А если она все же попытается, то… вдруг он убьет кого-нибудь из бабушек Дарниз так же, как сделал это с Шоном? Вспомнив расколотый череп парня в том переулке, Мейка выронила щипчики и прижала руку ко рту, испугавшись, что ее снова стошнит.

      – Мейк? – забеспокоился Лекс. – Ты чего?

      – Милая, ты так побледнела… – нахмурилась Волфолия. – Прости, я тебя напугала?

      – Нет, – оторвав руки от лица, поспешно замотала головой Мейка. – Это не из-за рассказа! – поторопилась объяснить она. – Просто что-то не то съела вчера…

      – Как там бабушка? – резко сменил тему Лекс, обратившись к матери. Мейке показалось, что он не желает говорить о вчерашнем дне. Незаметно она глянула на друга, размышляя, сильно ли она его задела, когда оттолкнула и сказала, что не хочет с ним встречаться? А может, он подумал, что ее затошнило, потому что она вспомнила вчерашний поцелуй? Испытав болезненный укол совести, Мейка встревоженно поерзала на стуле и снова исподлобья взглянула на друга, но он не смотрел на нее, увлеченно поедая пирог.

      – Болеет, – сдержанно улыбнулась Волфолия. – Мишу с ней в больнице. Взяла отпуск, чтобы побыть с мамой. Когда ее отпуск закончится, поеду я, так что, дорогие мои, – продолжала она, глядя на мужа и сына, – придется вам некоторое время завтраками и обедами заниматься самостоятельно.

      – Не волнуйся, Фолли, справимся, – заботливо коснувшись запястья жены, успокоил Лерой.

      Мейка молчала, она не знала бабушку Лекса. Обычно, когда она уезжала в Савойю, Лекс с родителями ездил в Марсель. В Париж он возвращался в то же время, что и Мейка, чтобы подруга не скучала без него. Родители же оставались в Марселе еще около двух недель, и это время Мейка практически жила у Лекса, а домой возвращалась только ночевать. Часто к ним заходила Сандрина, ругалась, что развели бардак, и тогда ребята принимались за уборку.

      После ужина родители Лекса отправились к владельцу гольф-клуба договариваться о членстве Лероя, а ребята решили покататься