Русский татарин. Салават Наилевич Сафиканов

матери. Бланк заявления, заполненный ею собственноручно, я сканировала и высылаю в прикреплённом файле. На всякий случай дублирую: твоей родной матерью является Акчурина Эльза Маратовна, 1957 года рождения, уроженка села Ак Ай, Татарской АССР. Остальное тебе известно. Я связалась с администрацией села Ак Ай, где мне подтвердили, что Акчурина Э.М. действительно проживала по указанному ею адресу. Ныне в селе проживает только её старшая сестра Акчурина Роза Маратовна. Через главу администрации я сообщила ей твой e-mail. Номер твоего телефона я сообщать не стала. Полагаю, что общение с родственниками – твоё личное дело. И решение об общении с ними ты должен принять сам. Напиши, как твои дела. Очень за тебя волнуюсь. Будь умницей. Алла Леонидовна».

      Вот так.

      И вроде бы нужно радоваться тому, что Денис, наконец, обрёл долгожданных родственников. Увы, в наш век фразы, вроде «да хоть бы каких родителей» – это всего лишь фразы.

      А на самом деле внутри каждого детдомовского ребёнка, и даже внутри тридцатипятилетнего Денисика, прячется робкая надежда вдруг оказаться ребёнком датского короля и его королевы, первенцем белозубых кинозвёзд с обложки свадебного журнала или, на крайний случай, сыночком загорелой пары путешественников, гонящих свою яхту по волнам Индийского океана.

      За электронным письмом Аллы Леонидовны, пришло второе, от тёти Розы.

      – Донна Роза д' Альвадорес, тётушка из Бразилии, где в лесах водится много-много диких обезьян, – прокомментировал Денис и не ответил на письмо бедной тёти Розы.

      Тогда-то, две недели спустя он получил от тёти Розы известие о почти двух миллионах евро по материнскому завещанию. По завещанию мадам Акчуриной-Буланже, гражданки Франции.

      – Хоть в этом тебе повезло! – хмыкнул Денис. – Сирота ты казанская!

      И двинулся к стойке регистрации на рейс Москва – Казань. В состоянии похмелья, напряжённо вглядываясь в лица «злых азиатов», в которых в одно мгновенье превратились все, без исключения, пассажиры московского аэропорта. Включая провожающих.

      – Реалити-шоу начинается! – буркнул он, подавая регистраторше билет и паспорт.

      И реалити-шоу действительно началось. Та поинтересовалась его багажом. Мечтала «слупить» по мнению Дениса, за лишние килограммы. Но, узнав, что никакого багажа нет, вздохнула.

      Буфетчицу, он мысленно прозвал крашеной стервой, которая улыбалась так зазывающе, будто бы раздавала бесплатную гуманитарную помощь.

      «А у самой обычная жевательная резинка стоит, как комплект шин для «БелАЗа». А сто граммов на похмелье – как целый винзавод» – думал Денис глядя на буфетчицу.

      Денис был уверен, что у того, кто обматывает чемоданы плёнкой, имеется сообщник в багажном отделении, который специально потрошит необмотанные плёнкой чемоданы и сумки. Уборщица в мужском туалете – самая извращённая вуаеристка, так и косит похотливыми глазёнками.

      Таксисты «лыбятся» точно также, как вымогатели и киднепперы.

      Скоро его беспокойство